Надежда варвара

Я снимаю перчатку, затем наклоняюсь и глажу основание его хвоста там, где он выглядывает из-под кожи.

— Возможно, пройдет некоторое время, прежде чем я захочу увидеть остальных. — Когда я слышу, как он втягивает воздух, я усиливаю хватку. Хвост ша-кхаи чувствителен у основания, там, где он соединяется с кожей, а Химало там более чувствителен, чем большинство других. Я лениво задаюсь вопросом, выяснили ли это люди… и что они выяснили такого, чего я не знаю. Возможно, мне стоит как-нибудь спросить Клэр. Я провожу пальцами по нижней стороне его хвоста. — Когда ты остаешься со мной наедине, я могу чувствовать себя… очень необщительной.

— Тем более обнадеживающе, — говорит он с хрипловатыми нотками в голосе. — Означает ли это, что ты готова исполнить «резонанс», Айша?

— Я… все еще немного напугана.

— О потере комплекта?

В моем горле образуется комок.

— А что, если мы снова его потеряем? Что, если мы снова будем страдать?

— Мы не позволим этому снова сломить нас. — Он наклоняется и прижимается своим носом к моему почти в поцелуе, который кажется каким-то более интимным, чем слияние губ. — Посмотри, как далеко мы продвинулись. Мы разговариваем, не так ли? Мы говорим то, что раньше скрывали. И я скучаю по Шамало. Я все равно буду скучать по ней. Но в моем сердце есть место для большего.

Я тоже так думаю. Так много еще любви. Именно то, что я так сильно хочу их, приводит меня в ужас. Что, если я захочу, но этого никогда не произойдет? Неужели я обречена держать только чужие комплекты и никогда — свои собственные? Я бросаю на него панический взгляд.

— Прекрати, — бормочет Химало, качая мне головой. — Ты слишком много беспокоишься. Что бы ни случилось, мы встретим это вместе. Позволь миру делать то, что он делает. Я возьму все это на себя, пока рядом со мной будет идеальная пара.

Его слова наполняют меня теплом. Я игриво фыркаю.

— У тебя странное представление об идеальном.

— Нет, не странное. — Он улыбается. — Мой идеал — высокая, сильная женщина с прекрасной голубой кожей и щедрым, отдающим сердцем. Женщина, у которой в сердце есть запасной огонь.

В моем горле снова образуется комок, потому что с ним мне так хорошо. Как же мы раньше так отдалялись друг от друга?

— Ты — мое сердце, Химало, — шепчу я. — Давай никогда больше не будем плохо относиться друг к другу.

— Никогда. — Он утыкается носом в мой нос, а затем прижимается своими губами к моим. — Мы будем ссориться время от времени, но мы должны помнить, что нам лучше вместе, чем порознь.

Я снова провожу пальцем по нижней стороне его хвоста.

— Я хочу, чтобы мы были вместе. Больше всего на свете.

Он издает низкое горловое рычание.

— Женщина, я близок к тому, чтобы бросить тебя на этот снег и заявить на тебя права прямо здесь.

Мое тело покалывает от возбуждения, и я чувствую ответную волну жара между бедер.

— Что в этом такого плохого?

— Тот факт, что другие охотники могут наткнуться на нас, спаривающихся в снегу? Или тот факт, что за последние несколько дней у меня на заднице было больше снега, чем мне хотелось бы?

Я смеюсь, потому что он всегда знает, как поднять мне настроение.

— Тогда давай найдем мой дом и выселим Фарли.

Он улыбается мне, на удивление по-мальчишески, а затем хватает меня за руку.

— Пойдем, давай поторопимся.

Мы мчимся вперед — так быстро, как только можно мчаться по густому снегу, — и когда добираемся до края ущелья, оба с огромной скоростью спускаемся по веревочной лестнице. На дне ущелья сразу становится теплее из-за отсутствия ветра. Мое лицо раскраснелось. Возможно, это потому, что я думаю о спаривании.

Очень, очень много совокуплений.

Мы мчимся по каньону, направляясь к дерев-не. Здесь, внизу, снега нет, и мы можем бежать так быстро, как нам заблагорассудится. Кажется, что проходит всего несколько мгновений, прежде чем каменистая тропинка превращается в аккуратные камни и в поле зрения появляется дерев-ня. Вдалеке я вижу людей, прогуливающихся между домами, и двух человек, разговаривающих перед длинным домом. Из нескольких виг-вамов поднимаются клубы дыма, и я замечаю знакомую женщину с округлившимся беременным животом, когда она прогуливается с Ти-фа-ни, обе они несут корзины, полные гнезд грязноклювых. Клэр тоже видит меня и поднимает руку в знак приветствия, ее лицо озаряется.

Я делаю паузу, размышляя, стоит ли мне остановиться и заговорить с ней.

— Из твоего рта не идет дым, — напоминает мне моя пара. Он берет меня за руку и сжимает ее. — Если только ты не передумала?

Я смотрю на него, на простую любовь и понимание на его лице. Он лучший из мужчин, моя пара.

— О, я не передумала, — говорю я ему с усмешкой. Я хватаю его за ворот туники и тяну к своему домику на окраине. Я бросаю взгляд на Клэр, и она прижимает руку ко рту, скрывая смех. Она понимает.