Наемник

– Мм… зримое воплощение стихий, – тут же откликнулась мелкая. – Природное или созданное искусственно. К первым можно отнести, например, ручей, вулкан, ветер, обвал, еще удар молнии и… ну, все такое. А ко вторым… плотину, костер, ветряную мельницу, песочные часы… ой.

– Что такое? – участливо взглянув на вдруг смутившуюся егозу, спросил я.

– Я поняла, как можно было активировать рунескрипт, – произнесла она, печально вздохнув. – У меня в комнате есть песочные часы, можно было бы запитать руны от них, как от эгрегора Тверди.

– А в летней кухне лежат спички и зажигалка, – добавил я. – А в ванной комнате, в ящике для хозяйственных принадлежностей, лежит воронка и наверняка найдется пара пустых емкостей для воды. Уж на запитку четырехрунной цепочки одного из таких приспособлений точно хватило бы.

– Я поняла, – кивнула Инга, и на этот раз печали в ее голосе было куда меньше, хотя недовольство в эмоциях никуда не делось. Но сейчас оно было направлено исключительно на себя.

– Рад за тебя, – искренне улыбнулся я и, ткнув мелкую пальцем в лоб, договорил: – Думать, Инга. Прежде чем опускать руки, нужно обязательно хорошенько подумать. И поверь мне, по размышлении в девяноста девяти случаях из ста выяснится, что отступать незачем или как минимум рано. Мало сил? Найди того, у кого их много. Мало денег? Найди способ и заработай. Нет возможности сделать что-то самой? Найди того, кто тебе поможет. Архимед говорил: «Дайте мне точку опоры, и я переверну мир». И знаешь что интересно?

– Что? – спросила Инга.

– Он его перевернул, – усмехнулся я. – Своими идеями и изобретениями. Ум этого ученого и стал той точкой опоры, которая сдвинула наш мир с места. А ведь он, насколько известно, не имел и малейшей склонности к Эфиру или стихиям.

– Вот ты завернул, – задумчиво протянула мелкая, после чего тряхнула головой и с лихорадочным блеском в глазах потребовала… нет, даже констатировала без единой нотки сомнения в голосе: – Ты поможешь мне сделать носимые эгрегоры.

– В смысле?

– Песочные часы – это хорошо, но их неудобно все время таскать с собой, могут и разбиться. Да и улучшить отдачу энергии за счет формы и правильного расположения рунного съемника тоже не помешает, согласись, – пояснила она. – А еще можно сделать клепсидру и доработать зажигалку. Опять же с электричеством… тоже зажигалка подойдет, только с пьезоэлементом. Вот с Ветром… не знаю, как поступить.

– Хочешь собрать все основные эгрегоры? – понимающе кивнул я.

– Именно. И чтобы они всегда были со мной. Насколько я поняла, многие рунескрипты лучше относятся к стихийному наполнению, чем к эфирному, – протараторила повеселевшая девчонка. – Ну так что, поможешь?

– Помогу, конечно, – кивнул я в ответ. – Такой энтузиазм надо поощрять. Кстати, для получения стихии Ветра тебе достаточно будет сделать рунный съемник в виде кольца и дунуть в него.

– Здорово! – улыбнулась Инга.

А теперь спустим ее с небес на землю.

– Но расчет съемников будешь делать сама.

Глава 5

Честность – лучшая политика

Ольга терпеливо дождалась, пока Елизавета нанесет мазь на ее уже наливающуюся красным цветом скулу, равнодушно и коротко кивнула в благодарность «штатному медику» и, молча поднявшись с подстилки из мха, направилась к ручью. Бездумно шагая вдоль журчащей воды, она остановилась у огромного валуна в сотне метров от лагеря и, усевшись на холодный камень, уставилась на медленно текущую воду. Сейчас Оле было плевать на состояние своего лица и саднящую боль в ребрах. Собственно, ей вообще было плевать на все.

Когда Кирилл назначил ее командиром отряда, Ольга ни на секунду не сомневалась в правильности этого действия. А кого же еще? Елизавету? Смешно. Она и в своей-то лаборатории никогда никем не командовала, мастер-евгеник, чтоб ее. Маша? Еще круче. Ни авторитета, ни умений, да и кем она когда командовала? Партнерами на сцене? А вот Ольга, в отличие от тех же близняшек, кстати, опытом руководства обладает, и довольно большим, как-никак с двенадцати лет боярский дом вела, а в этом деле без умения командовать – никуда.

Так она думала. Потому и назначение приняла легко и без сомнений. И руководить отрядом взялась так же, как когда-то командовала домашними в усадьбе. Домочадцы воспринимали приказы двенадцатилетней соплячки как должное. Она была на тот момент единственной женщиной дома Бестужевых, как бы громко ни звучало это словосочетание в отношении сущей девчонки. Тем не менее для прислуги ее слово было последним и обязательным к исполнению, если, конечно, не вмешивался отец. А он предпочитал оставаться в стороне от домашних дел. Традиции.

И этот опыт она перенесла на нынешнюю должность… точнее, теперь уж точно бывшую должность. Девчонки и раньше-то с крайней неохотой воспринимали ее единоличные решения, но до поры до времени не перечили. Но месяц закончился, и, кажется, их терпение тоже пришло к концу. Оля непроизвольно коснулась ноющей скулы, зашипела от укола боли и, мотнув головой, вновь погрузилась в размышления.