Наемник

Снова начало разламывать череп изнутри. Эрик попытался сообразить, что с ним, но думать не получалось. Мысли скакали, страх захлестнул разум мутной волной — чем остаться парализованным, лучше сдохнуть сразу. Он хотел сказать об этом, но вышло только мычание.

— Тшшш… Тихо, все хорошо.

А вот пальцы Ингрид, коснувшиеся щеки, он почувствовал. Страх отхлынул на миг. Может, все не так плохо. Эрик потянулся к нитям. Нельзя бояться, и ныть нельзя, надо разобраться, что с ним и как с этим справиться.

Нити не шелохнулись. Ни двигаться, ни плести, ни открыть глаз…

— Все будет хорошо.

Врет. Кто-то другой, может, и поверил бы, но Эрик слишком долго ее знал. Напугана до полусмерти и на грани отчаяния.

— Иди отдохни, — повторил Колль.

А вот этот не дает себе труда скрывать чувства. Устал и очень зол. Странно, что чистильщик вообще стал с ним возиться, а не плюнул на все и не удалился вместе с телегой.

— Нет.

— Пошла вон! — заорал Колль. — И чтобы велела Ларсу себя усыпить хотя бы на два часа!

Эрик хотел сказать, чтобы тот не смел так разговаривать с Ингрид, если не хочет получить по морде, когда он, Эрик, встанет. Снова ничего не вышло. Голова раскалывалась. И тошнило. Как бы все вокруг не заблевать…

Когда встанет? Если встанет?

— Кто, мать твою, так и разэтак через полено, будет его держать, когда у меня силы кончатся, а к тебе не вернутся? — продолжал разоряться чистильщик. — Эгиль, который сам едва на ногах стоит? Или Ларс, на которого остался Викар? Марш отсюда!

Нет, надо все-таки ему врезать, подумал Эрик, прежде чем снова провалиться в темноту.

Когда Эрик очнулся снова, первым, что он увидел, была макушка Ингрид. Девушка сидела рядом, уронив голову на руки, выбившиеся из косы пряди заслоняли лицо. Эрик протянул руку, коснулся ее волос. Ингрид вскинулась, встретившись с ним взглядом, неуверенно улыбнулась.

И разрыдалась в голос.

Эрик притянул ее ближе, погладил по голове.

— Сейчас-то что реветь? Все же хорошо.

Руки чувствует, ноги чувствует, дышать может, голова не болит, шевелиться… вроде тоже получается. Ему захотелось сесть, нет — вскочить и проверить, но Ингрид все еще всхлипывала, уткнувшись ему в грудь, мотала головой, пытаясь что-то сказать сквозь слезы.

Найти ту тварь, которая так ее напугала, и открутить башку.

— Какая сцена! — раздалось откуда-то сбоку. — До чего трогательно, впору самому слезу пустить.

Эрик повернул голову. Он лежал в шатре, у входа стоял Колль, скрестив на груди руки. Выглядел чистильщик так, что впору самого в гроб класть: синяки под глазами, сизая щетина, бледный до зелени. Эрик встретился с ним взглядом:

— Спасибо.

— В расчете, — сказал Колль. Развернулся, резко откинув полог.

— Где эта демонами драная телега? — крикнул он снаружи. — Ларс, Эгиль, мы убираемся.

Донесся чей-то неразбочивый голос.

— А мне насрать, что за полдень перевалило. Эта дыра в заднице мира надоела мне хуже горькой редьки. И эти рожи тоже!

Эрик усмехнулся. В расчете.

Ингрид выпрямилась, стирая слезы со щек.

— Извини. Просто…

Просто можно уже дать себе волю, наконец.

— Сколько я?… — спросил Эрик.

— Больше суток.

Да уж. Он потер шею — закономерно ничего не нащупал. Если уж с «губкой вместо мозгов», когда змеиный яд вызывал кровотечение прямо в полость черепа, смогли справиться, то уж дырка от змеиных зубов давно затянулась. Он медленно сел, заново пробуя тело. Творец милосердный, какое счастье дышать и шевелиться! Просто дышать и просто шевелиться, чувствовать руки и ноги.

— Спасибо, — повторил он.

Она криво улыбнулась. Эрик снова притянул ее ближе, устроил на коленях, баюкая.

— Все хорошо. Ты была права — все хорошо.

Ингрид вздохнула глубоко и неровно.

— Не смей больше так меня пугать!

Эрик тихонько хмыкнул, прижав ее крепче. Ингрид замерла на миг, высвободилась с явной неохотой.

— Пойду, Хаук там с ума сходит. И Адела без присмотра.

Эрик встал, повел плечами, растягивая одеревеневшие от долгого лежания мышцы. Немного кружится голова, не слишком уверенно держат ноги — немудрено. И снова безумно хочется есть. Тоже, впрочем, неудивительно.

— Я с тобой. Извиниться и поблагодарить.

Но сразу не получилось сделать ни того, ни другого. Едва выбравшись из шатра, Эрик попал в людской водоворот — кажется, почти все выбрались проводить чистильщиков — или убедиться, что они убрались?

Раненый уже лежал на телеге, жмурясь на солнце… Очнулся, это хорошо. Кто-то, значит, им занимался. Ларс, припомнил Эрик. А конь Фолки? И этот, как его, любитель тянуть руки к чужим прелестям? Эрик огляделся. Коня не было видно, а… Ове, вспомнил Эрик, стоял среди людей Фолки, щеголяя повязкой на руке. Значит, и о нем позаботились, вот и ладно.

— Рад, что с вами все обошлось, — прозвучал из-за плеча голос Бруни. — Кто бы мог подумать, что змея решит, будто мешок может стать ей укрытием…

Эрик обернулся. Оруженосец сочувственно улыбался. Вот только мешок-то был завязан как положено.

— Да, дурацкая оплошность, которая чуть не стоила мне жизни. Впредь буду внимательней.