Нагие и мёртвые

 "Мне тяжело слышать об этом", - говорит губернатор Кели.

 Шайки подростков устраивают побоища, дерутся камнями, палками, кастетами, зимой в снежки закатывают булыжники. Ничего страшного - это просто проявление здорового духа соперничества.

 - Эй, Галлахер. шайка Левши Финкельстейна собирается драться с нами.

 - Сукины сыны! Ну что ж, покажем им. (Страх - чувство, чуждое шайке, он загнан куда-то глубоко внутрь.) Я давно до него добираюсь.

 - Зови Пэкки и Эла и Фингеров, приведем евреев в чувство.

 - А когда начнем?

 - Не суетись! Ты чё, уже струсил?

 - Никто не суетится... Я просто хотел прихватить дубинку, вот и все.

 Галлахер по пути проходит мимо синагоги и со злостью плюет на стену. "Эй, Уайти, этот плевок - за нашу удачу!"

 Со стариком лучше не связываться, когда он напьется. Мать вздрагивает от каждого звука и ходит по дому на цыпочках. Отец сидит за круглым столом в столовой, которая служит им также и гостиной, сгребает в свои здоровенные лапы желтую кружевную скатерку и мнет ее в кулаке, потом снова расстилает ее по столу.

 - Черт побери, мужчина должен... Эй, Пег!

 - Что, Уилл?

 Отец трет нос и подбородок.

 - Прекрати этот дурацкий балет, ходи нормально, черт подери!

 - Хорошо, Уилл.

 - Убирайся отсюда!

 Если у тебя старик такой здоровенный, как Уилл Галлахер, и если он напьется, то лучше оставить его в покое и следить, как бы он не съездил тебе по зубам своим увесистым кулаком.

 Отец сидит за крухлым столом и бьет по нему кулаком. Тупо смотрит на стены, на которых висят вырванные из календаря выцветшие картинки с пастушками в лесной долине.

 - Проклятая дыра! - рявкает он.

 Дурацкие картинки дрожат от нового удара по столу.

 - Не пей так мною, Уилл.

 - Заткнись! Заткни свою дурацкую глотку!

 Отец тяжело поднимается на ноги, качаясь, подходит к стене.

 Картинка с пастушками летит на пол, покрывавшее ее стекло со звоном разлетается на мелкие кусочки. Отец растягивается на убогом серо-коричневом диване, лежит, уставившись на серый лоснящийся ворс ковра, туда, где ворс особенно вытоптан.

 - Всю жизнь вкалываешь... а что толку? - ворчит он.

 Мать пытается потихоньку убрать бутылку со стола.

 - Оставь бутылку на месте!

 - Может быть, Уилл, ты сможешь найти другую работу?..

 - Э-э, вечно ты ноешь. То у тебя мясники, то бакалейщики... А я хребет себе ломаю, вожусь с этим грузовиком... Конченый я человек. Поставь бутылку на место!

 Шатаясь, отец встает, делает рывок к матери и бьет ее. Мать опускается на пол и лежит без движения, жалко всхлипывая. Худенькая, усталая, неряшливая женщина.

 - Прекрати свое нытье.

 Отец молча смотрит на нее, потирает нос, потом ковыляет к дверям.

 - Прочь с дороги, Рой!

 У порога он спотыкается, вздыхает и, шатаясь, исчезает во тьме. Галлахер смотрит на мать и чувствует, что вот-вот разрыдается.

 - Ну вставай, вставай, мама, - говорит он, помогая ей подняться на ноги.

 Мать начинает плакать громко, навзрыд.

 "Лучше держать язык за зубами, когда он напьется", - думает Галлахер.

 Галлахер идет в свою комнату, читает взятую в библиотеке книжку про короля Артура и рыцарей Круглого Стола. Мальчишка мечтает о женщинах, пахнущих лавандой. "Я не буду таким, как отец", - думает он. Он будет защищать свою даму с мечом в руке.

 Светлые юношеские годы...

 Учителям средней школы Галлахер не запомнился; угрюмый, замкнутый подросток без признаков рвения к учебе. Он бросает школу за год до окончания, в конце промышленного кризиса, и устраивается работать лифтером. Отец в тот год безработный, а мать зарабатывает мытьем стен, испанской черепицы и построенных в колониальном стиле домиков в Бруклине или Ньютоне. По вечерам она укладывается спать сразу же после ужина, а отец сидит в баре на углу, поджидая кого-нибудь, кто предложит ему выпить или с кем можно будет поскандалить.

 Рой начинает околачиваться вокруг окружного клуба демократической партии. В маленьких задних комнатках дуются в покер или в кости, ведутся интригующие разговоры. В большом зале много молодых парней в саржевых костюмах, доступные женщины, дым коромыслом. И разговоры о вербовке. Говорит Стив Макнамара, восходящая звезда партии:

 - Конечно, мальчики, смотрите сами, но ведь ясно же: простому человеку никуда не пробиться. Кишка тонка. Надорвешься. Единственное стоящее дело - это политика. Только в этой области можно чего-нибудь добиться. Поработайте же пару лет, покажите, на что вы способны, и организация вас отблагодарит. Она сделает для вас все. Помню, я был такой же зеленый, как вы. Я показал им, что умею работать, и теперь я устроен; вы сами знаете, что наш округ неплохой, получить голоса на выборах здесь не так уж трудно.

 - Да, - соглашается Галлахер, - это верно.