Наизнанку

— Ты считаешь, что воровство — злейшее из всего, что могут сделать люди, которым ты доверил представлять себя? Они устраивают дебоши, избивают ментов, бьют машины, а парочка была привлечена к Уголовке!

— Ну, с этим я помогу…

— За изнасилование, — я перебил Моисея, чтобы посмотреть на его реакцию.

— Что? — он вскочил так быстро, что стеклянный столик пошатнулся, от чего кофейник противно задребезжал.

— Да! И именно эти люди ссылаются на тебя. Мне тут сказали, что ты на политику засматриваешься? Причина этого поступка меня не интересует, но подумай сам, чем это все закончится.

Моисей стал ходить по террасе, нет, не просто ходить. Он почти бегал, при этом топая с такой силой, что я чувствовал, как деревянный пол вибрирует подо мной.

— А в чем твой интерес? — он резко остановился в паре шагов от меня. — Мы так и не поговорили о твоем вознаграждении! Что ты хочешь?

— Денег, мне больше ничего не надо.

— А как же твои разговоры о доле? Ты же хотел большего!

— Я не хочу иметь ничего общего с твоими отморозками. Душок от вас тянется не только по области, — я обернулся, чтобы видеть его искаженное лицо. Эмоции сменяли одна другую, мышцы лица дергались в попытке сдержаться. Но он прокололся. Как ни странно, но удивления было намного больше, чем гнева.

— Хорошо! Сколько ты хочешь денег? — старик сел на стул, а руки спрятал под столом. Но я-то знал, что он сжал кулаки. Хорошо. Очень хорошо.

— Ты знаешь мою таксу? — я достал солнечные очки и начал протирать зеркальные стекла бумажной салфеткой.

— Да! — он встал и направился в дом.

— Так, вот! Умножь ее на три…

Старик застыл в проеме, схватившись жилистыми руками за косяки. Костяшки пальцев побелели. Но его замешательство длилось совсем недолго. Моисей скрылся, слишком резко раздвигая прозрачные занавески, колыхавшиеся от утреннего ветра. Я знал, что он не станет спорить, даже если я умножу семизначную цифру на пять. Он готов отдать за дочь все, что угодно. А еще, он прекрасно понимает, что я знаю слишком много о той комбинации, которую пришлось разыграть. Ворота заскрежетали, и во двор въехало несколько машин, из которых выбрались клонированные «быки».

— Деньги будут на твоем счету сегодня.

— Вот и хорошо! А как бонус я поговорю с твоими парнями! — я уже собирался спуститься во двор, как Моисей снова заговорил.

— Зачем ты вернулся? Я наводил о тебе справки. Тебя не было много лет!

— Потянуло в родные пенаты!

— Хм… — Моисей потер подбородок. — У меня есть предложение.

— Неинтересно!

— А я думал, что тебе интересны деньги! — проскрипел он, сдерживая смех.

— Деньги интересны всем.

— Я предлагаю тебе возглавить мою службу безопасности. Ты хоть и темная лошадка, но сможешь навести порядок, потому что тебя сложно не уважать. А взамен, я буду перечислять на твой счет две твои таксы каждый месяц.

— Я же сказал, что мне неинтересно, — я снова снял очки, чтобы Моисей посмотрел в мои глаза. — Еще раз говорю, что, несмотря на твои возможности, деньги, положение в области, запах дерьма от твоей команды слишком яркий! А мне не нужно привлекать к себе внимание. Я вернулся не для того, чтобы через неделю попасть под внимание органов, — я сбежал по деревянным ступенькам террасы и направился к небольшому кирпичному домику, где скрылись парни.

— Скала, подумай, — вдогонку крикнул Моисеев.

— Нет!

Старик все сделал так, как я и думал. Моисей слишком сильно увяз в бизнесе. Он не в силах контролировать своих парней, которые привыкли к деньгам и абсолютной свободе действий. Они громили рестораны, я нашел только несколько человек, которые не стояли на галочке у ментов. Из нескольких сотен головорезов, я нашел меньше половины тех, кто был более или менее адекватен. Если не вмешаться, все пойдет прахом. Его фамилия, которая пока хоть что-то значит, превратится в пепел. А мне очень нужен Моисей.

— О! Здоро́во, — на небольшом крыльце служебного домика сидел Лазарев. Он курил, пуская в воздух кольца дыма.

— Соскучился?

— И не говори! Прямо сроднился с тобой! — он громко рассмеялся и протянул мне руку. — Уже не знаю, как и день прожить без вида твоей заносчивой морды!

— Э! Поосторожней! — я сел рядом и закурил. — Чего приехал?

— Ну, если честно, то мне просто очень интересно, как ты наведешь порядок в этом собачатнике. Именно для этого я приехал ни свет, ни заря.

— Уже десять утра.

— Это слишком рано.

— Э! Барышня! Да, ты из тех, кто продирает глаза после обеда?

— В точку. А ложусь я только тогда, когда горизонт окрашивается первыми лучами рассвета.

— Точно, барышня, — я внимательно рассматривал Серегу сквозь очки. Он развалился на ступенях, раскинув руки и ноги в разные стороны. На нем, как всегда, был идеально сшитый костюм, легкая небритость, легкая небрежность волос, расслабленность в движениях. В целом, он производил впечатление абсолютно счастливого человека. Глядя на него, думаешь, что он из молодых, успешных, далеких от грязи и криминала. Но, как ни странно, он слишком близок к Моисееву. Конечно, он не был правой рукой старика, потому что это место занимал родной брат, Моисеев Михаил Викторович, но был в курсе всех дел.