Наличники

За столом с ними сидела дальняя родственница – жена их двоюродного брата тетя Нина, с ней они дружили с молодости. Дородная, настоящая крестьянская женщина, она предпочитала аляпистые кофты и мешковатые джинсы – донашивала за дочерью-модницей. По моде восьмидесятых она делала химию и обесцвечивала и без того измученные волосы. Сейчас ее маленькие глазки округлились при виде Ани, и тетя Нина воскликнула:

– Девчонки, конечно, сказали, что ты болеешь, но я не думала, что все так плохо!

Что-что, а вот чувство такта ей было незнакомо.

– Здравствуйте, теть Нин. Как у вас дела?

Тетя-бегемотя, как они звали ее с братьями в детстве, только махнула рукой. Евгения сидела напротив нее, между ними красовалась распитая наполовину бутылка дорогого вина – наверно, кто-то опять принес Лидии в благодарность за дополнительные уроки.

Ане организовали место, налили вина на пробу и поставили перед ней тарелку с запеченным в духовке картофелем с красной рыбой. Три пары глаз уставились на нее.

– Ну, как ты? – первая спросила Лидия, дав прожевать порцию картофеля. И на том спасибо.

– Нога уже почти не болит, даже прогулялась сейчас.

– Да мы не об этом! – не утерпела Евгения. – Ты в курсе, что Денис приехал к семье в гости? Нина их видела, соседи же.

На беду, его бабушка и дедушка жили в Джукетау. Так, собственно, они и познакомились. Он часто приезжал к старикам в гости, особенно летом, но до того года они ни разу не пересекались – компании не совпадали. А на летнем концерте в городском парке, куда вытащили Аню братья с семьями, они столкнулись у киоска с мороженым. Денис уступил ей последнюю порцию любимого Лешкиного шоколадного мороженого в обмен на ее номер.

Так все и началось. А кончилось ужином в дурацком ресторане и скорой помощью. Вспоминать не хотелось, но детали того вечера сами всплыли в памяти, а ставшие уже не такими заметными рубцы на запястьях даже заныли. Если бы не Гаянэ, не сидеть бы ей тут…

– Ань! Ты с нами? – позвала Лидия, обеспокоенно вглядываясь ей в лицо.

– Картошкой обожглась, так торопилась ее попробовать, – не моргнув глазом соврала она и взяла еще порцию.

– Мы не хотели тебе говорить, пока ты болела, – добавила Евгения. – Но теперь уже, думаю, можно.

– Если вы думаете, что я захочу с ним увидеться, то ошибаетесь, – не глядя на них, сказала Аня. – Расстались и расстались, чего тут пытаться что-то сохранить.

– Год ведь уже прошел! – всплеснула руками Лидия. – Может, легче станет, если поговоришь?

Аня замотала головой, ощущая подступающую дурноту. Картошка стала на вкус словно земля – как-то в детстве на спор она проглотила целую горсть. Но Аня доела все, что было в тарелке и, улыбнувшись, сказала:

– Я в сад прогуляюсь, посмотрю, не надо ли что прикопать из деревьев. Еще погибнут, когда заморозки вернутся. А бабушка наказывала беречь сад именно мне.

Тетушки окинули ее растерянными взглядами, видимо, понимая, что, вероятно, стоило по-другому преподнести эту новость. Но Евгения кивнула, и Аня пулей выскочила из дома, на ходу заматываясь в шарф и накидывая капюшон. Руки трясло так, будто у нее давление упало ниже восьмидесяти.

По протоптанной тропинке она вышла в сад и тяжело вздохнула, ощущая, как легкие скручивает спазм. В грудь словно нож воткнули и теперь проворачивали. Аня даже провела ладонью по куртке, ожидая увидеть следы крови, но их не было.

В саду царила тишина. Старая яблоня мирно спала, укрытая шапкой снега, в глубине сада, другие плодовые деревья и кусты по струнке вытянулись вдоль тропинки. Соседский дом слепо глядел на нее пустыми окнами, закрытыми жалюзи. Только кошки оставляли следы на белом снегу, укрывавшем грядки и клумбы. Небо со стороны, где через реку далеко-далеко раскинулся Город, потемнело. Видимо, стремительно шла снеговая туча – к вечеру обещали метель. Но здесь, в Джукетау, небо еще пронзительно голубело в просветах.

Аня всхлипнула и оперлась о высокий кряжистый терновник у колодца. Коленки затряслись так, что она испугалась упасть прямо сейчас же в снег. Забытые перчатки оттягивали карман, а пальцы и ладонь царапала шершавая кора, в которую она вцепилась мертвой хваткой, пытаясь вдохнуть свежий воздух.

– Все пройдет, – раздался тихий бабушкин голос, и невесомая ладонь погладила по спине.

Аня обернулась и порадовалась, что отсюда ее не видно из дома.

Сквозь бабушку иногда просвечивал дом и вишневые деревья у его окон. Но улыбка ничем не отличалась от той, что так украшала ее при жизни.

– Что случилось?

– Денис приехал. Не хочу с ним столкнуться. Я же для того и уехала из Города – чтобы все осталось позади!

Сдержать рвущийся крик отчаяния не удалось, но Аня все равно понадеялась каким-то задним умом, что дома ее не слышно. Наверняка все заняты разговором и воспоминания о том, как измученная Аня в прошлом ноябре стояла на их пороге с чемоданами и замотанными в бинты руками под легкой осенней курткой. Холода она тогда совсем не чувствовала, как и ничего вообще.

Если бы бабушка могла, то обняла бы ее по-настоящему, но сейчас это ощущалось только как легкое касание.