Нам нельзя

– Очень, – вздохнула прерывисто и в волосах моих запуталась, потом потянула. Надавила слегка на плечо здоровое, чтобы лег. – Я хочу попробовать… – сверкнула глазами и опустилась над моим членом. В рот взяла осторожно, языком уздечку обвела и попыталась принять до конца. Рано еще, девочка моя. Этому я тебя позже научу. Мне и сейчас было охренительно хорошо. Глаза прикрыл и ощущениям отдался: томительным, вязким, парализующим тело. Это сладкая смерть. Пытка удовольствием: когда оргазм крутит и дразнит, затем в тень отступает, чтобы с новой силой накрыть.

Я не выдержал и положил руку на рыжий затылок, волосы у корней схватил и помог с ритмом. Если она продолжит мучить меня – умру от разрыва сердца. Пуля не убила, а нежная мягкость Колючки может. А ведь она сама тоже на грани: об ногу мою клитором трется, тело блестит от испарины страстной. Скоро кончит моя острая девочка.

– Я готов, – предупредил судорожно, врезаясь в податливую теплоту. Затем вышел полностью и по губам головкой провел – фейерверки уже перед глазами взрываться начали. Кайла снова обхватила член и втянула в рот – я выстрелили ярко, космически просто. Было приятно, что моя сперма не вызывала брезгливость. Все, у меня в том числе оргазм сердечной мышцы.

Она расстегнула кружевной бюстгальтер, трусики полностью стянула, оставаясь в одних чулках, и рядом легла, согревая меня горячим телом. Я провел кончиками пальцев по бархатной коже и понял, что готов к полноценному проникновению и не в рот. Ну, может, не сейчас готов, но скоро буду.

Затрещал телефон, и Кайла потянулась к сумке. Взяла что-то и ко мне вернулась.

– Доктор велел в три часа заставить тебя выпить антибиотики.

– Меня рубит с них жестко, – отказался я.

– Ничего, – Кайла практически запихнула мне в рот две таблетки, – отдохнешь, – и бутылку воды всучила.

Через пять минут я уже зевал.

– А что там с Моной? – поинтересовался, едва поднимая отяжелевшие глаза. Какими колесами меня кормят?

– Ничего не помнит. И пытается отрицать, что с ней в принципе могло такое произойти. Я ее не виню… Эй, заснул?

– Ты же останешься? – потянул на себя обнаженную Колючку и одеяло на нас набросил. Ничего, пару часиков поспим и… Меня разбудил будильник в шесть утра. Неплохо так поспали.

Сегодня обойдусь без пробежки, пока в форму не приду. Кайла не встанет еще часа три, поэтому… Почему бы не приготовить что-нибудь пожевать? Я голоден зверски.

Порылся в холодильнике и достал молоко и яйца, где-то еще мука была. Ага, вот она. На телефоне открыл ютуб и простенький рецепт – для начинающих подкаблучников – блинов отыскал. Когда Кайла наконец спустилась, я успел трижды испортить тесто, сгонять в маркет и с упорством перфекциониста замесил в четвертый раз.

– Есть! – первый блин получился на славу.

– Доброе утро, – Колючка робко в дверях застыла. Свитер, юбка, чулки, еще бы свои пафосные «Беленсиага» обула!

– Удобно? – усмехнулся я, переворачивая второй блинчик. Какие пышные получаются, охренеть!

– Ты же не любишь, когда девушки твою одежду надевают, – поддела, невинно хлопая глазами.

– Не люблю, но сделаю исключение, – и рывком стянул футболку. – Держи.

Кайла взяла, но раздеваться не спешила. Окей, сам помогу. Я оставил сковородку и подошел к ней: снял свитшот, затем талию тонкую обхватил и усадил на стол. Плечо потянуло резко. Блядь. Перевязку нужно делать.

– Тебе нельзя руку напрягать!

Я расстегнул лифчик и отбросил. Так будем завтракать.

– Сейчас, у меня напряжена со всем не рука, – и ладонь ее взял, прикладывая к паху.

– Как вульгарно! – рассмеялась Кайла, но руку не убрала.

– Нет, – и достал член, – вот это вульгарно.

Кайла осторожно прижалась ко мне, о щеку потерлась, разводя ноги шире, позволяя мне исследовать нежную кожу.

– Что мы будем делать? – шепнула, подавшись вперед, на мои пальцы поползла.

– А какие варианты? – я резко сдвинул прозрачную полоску и за ягодицы Колючку к себе притянул, уперся членом в промежность, по губкам влажным головкой провел. – Я так хочу тебя, – выдохнул, обсыпая скулы короткими поцелуями.

– Я не про сейчас, а вообще. – Кайла все еще пыталась вести диалог. У меня лично разумное и человеческое выветрилось осталось животное и дикое, но я все же ответил:

– Пробовать, Колючка, пробовать!

– Твои блины?

– И их тоже, – выдохнул и внутрь пробился, медленно, как в первый раз тугую податливость в себя вбирая… Нам было хорошо, с ума сойти как, а блины… Блины, черт их возьми, сгорели.

Эпилог

– Ты взялся помогать? – я отдернула короткий топ и шлепнула Эрике по руке. – Так помогай!

– А я что делаю?! – натурально возмутился он и снова полез мне под майку. Я повесила красивый сиреневый шарик, пока цел еще. Сложно, ох сложно готовиться к Рождеству, которое, между прочим, через пять часов, и отбиваться от весьма откровенных приставаний своего б… ни брата, бойфренда. Эрик последние полгода очень четко давал мне понять, что между нами родства ноль целых ноль десятых. Разве что, если замуж за него выйду. Правда, этого он не говорил.