Нам нельзя

Кайла смущенно волосы поправила и слезла с мотоцикла. На меня смотреть избегала, но, откашлявшись, заговорила первая:

– Эрик, я правда боюсь… Лучше такси вызову.

– Не бойся, я уже не такой идиот.

– Ты все еще идиот, – улыбнулась Колючка.

Я горько усмехнулся. Согласен.

– Не такой клинический: теперь я знаю, что за некоторые шутки может прилететь статья. Иди сюда, – я скользнул назад и поманил ее пальцем.

– Что? – не поняла Кайла. – Нет-нет! – и шарахнулась от меня.

– Доверься мне, – я протянул ей руку. Нет, детка, не делай этого никогда. Не верь мне. Колючка сомневалась, губы кусала, потом все же вложила тонкую ладонь в мою. Я усадил ее впереди.

– Ты с ума сошел?! Я же сказала, что боюсь!

– Не бойся, – я положил ее руки на руль, свои рядом, – не позволяй страху управлять тобой, – плавно тронулся, выезжая на середину дороги. – Почувствуй, какой это кайф, Колючка, – шепнул ей на ухо, вдыхая сладкий запах ванили. – Расслабься, девочка моя.

Я грудью ощутил, как она успокаивается, дышит свободней, возможно, даже улыбается. Мне хотелось бы этого. Пусть Колючке будет хорошо со мной, хотя бы в такой малости.

К дому мы подъехали спустя полчаса – тащились черепахой. Заезжать во двор я не стал, просто остановился рядом.

– Ты не пойдешь? – несмело поинтересовалась, спрыгнув с байка.

Я коротко рассмеялся. Над собой, естественно. Нельзя мне домой. С ней нельзя. Рядом. Близко. Вдвоем. Иначе финиш. А ведь в этом было странное, извращенное удовольствие. Горько-сладкая пытка со вкусом ванили: хотеть женщину до умопомрачения, звона в яйцах и каменного перманентного стояка и запрещать себе брать ее. На утро это тяга исчезнет, и будет пусто. А еще проблемы появятся. Много проблем. Кайла даст только по любви. Вот вообще не сомневаюсь. А потом начнутся сопли, слезы, предков подтянет… И я снова останусь один: блудный, нахер не нужный никому сын. Отец не простит, что я сестру, пусть и сводную, совратил.

– Иди спать, Колючка, – саркастично бросил, газанув, – хорошие девочки ложатся до полуночи.

– А плохие мальчики?

Я не стал отвечать. Мне отвлечься, переключиться нужно, и я позволил Кайле увидеть в моих глазах планы на остаток ночи.

– Завтра подыщем тебе чувака, – сказал напоследок.

– Не нужно, – повела плечом Кайла. – Завтра у меня свидание с Крисом. Так что в расчете.

Она ушла. А мой байк прирос к дороге. Гребеное сцепление! Точнее, охуевание. Когда они успели?! Когда, блядь, успели! Подвез он ее просто – ага, как же!

Глава 11

Кайла

Что надеть? Что надеть? Что же надеть?! Я нервничала. Сильно. Хотелось бы сказать, что виной мандраж перед первым свиданием, но нет. Меня после вчерашнего не отпустило. Спор парней, гонка, драка, полиция и… Вот на этом «и» сердце делало оглушительный кульбит. Каждая фраза, касание, взгляд – яркой вспышкой по телу, через мозг и прямо в сердце. Внутри полный швах: чувства в смятении, эмоции на пределе, мысли разбежались – ни одной здравой так и не пришло! Когда это произошло?! Когда меня так накрыло?! Почему я могу с закрытыми глазами описать каждую черточку, штрих невесомый, мазок всемогущего художника на лице своего сводного брата?! Ресницы черные, слегка изогнутые, глаза цвета ледяного пламени, со смешливыми лучиками в уголках. Тонкий шрамик над бровью и практически незаметная сечка на скуле. Над губой родинка крохотная и маленькая ямочка на правой щеке, заметная только когда смеется. Загорелый, такой загорелый словно солнце вошло в его кожу, оставило запах и вкусом незабываемым по губам стелется. Эрик пах летним днем: медом, океаном и радостью. Я не могла объяснить, как такой закрытый, порой жесткий, эгоистичный одиночка мог нести в себе такие приятные ассоциации. А еще не могла понять, когда успела запасть на него. До дрожи в теле, до ярких кругов перед глазами. До слез горючих в подушку.

Вчера. Когда Эрик уехал. Я понимала, куда он и что там рассчитывает получить. И получил… Он всегда добивался желаемого.

Я недовольно отбросила игривый сарафан и снова полезла в шкаф. Меня Эрик добиваться не стал. Или добивать… Тряхнув рыжей копной, прикусила губу: а если бы он надавил, подтолкнул меня, довел до постели? Решилась бы я? Шагнула бы в бездну? Ведь быть с ним – не в райских кущах отдыхать. И я не про физиологию, конечно. Эмоционально меня растопчут. В этом сомнений не было. Мое сердце будет разбито. Нельзя любить Железного дровосека. Только если он обретет душу. Правда, пока этим даже не пахло.

А ведь вчера Эрик целовал меня, так целовал… Как только он умеет. А сегодня не замечает. Вообще. Так уже было. У него в отношении меня всегда два сценария: в лучшем случае делать вид, что ничего интимного между нами не произошло. В худшем, и постоянном, – превращать меня в ничто. Тотальный игнор.

Я взяла малиновый блеск для губ, но накраситься так и не смогла – возмущалась нецензурными словами. Тихо, но выразительно!