Нам нельзя

Я специально подогнал расписание так, чтобы именно ее лекция была первой, чтобы слухи не доползли раньше, чем встретимся в аудитории. Когда вошел в лекционный зал, взглядом просканировал все ярусы, искал рыжие огоньки волос и… хрен нашел. Колючки не было! Уже решил явиться домой и всыпать ей за прогулы. Мысленно шею ее тонкую сворачивал, даже руки в карманы спрятал, а она всего лишь опаздывать изволила!

Но вышло прекрасно! Ошеломленные золотистые глаза, губы пухлые приоткрыты, румянец, нервный, стыдливый. Меня сразу торкнуло. Компьютер в голове задымился. В обеих. Обычно меня быстро отпускает, если чика динамит (да, такое тоже бывало): с глаз долой и никакой ломки, но не в этот раз. Слишком близко подобрался к Кайле. Слишком близко она подпустила к себе. Это уже зависимость. Дозы хочется, потому что ломает не по-детски. Я понимал, что нельзя. Что бежать как от чумы нужно, но все пытался договориться с собой: я ведь чуть-чуть, на «пол шишечки» всего лишь. Пальцем к ней не притронусь больше, так, чисто парой колких фраз обменяемся. Диалоги-дуэли меня заводят. Бля, ну почему все мысли ведут к «потрахаться»?..

Я покачал головой, охреневая с животного, которое иногда садится за пульт управления у меня в голове. Мне ведь действительно без ядовитого языка Кайлы скучно даже. Розового, юркого. Губы сладкие, кожа ванилью пахнет… Блядь, я же вообще извиниться хотел: и за тот вечер, и за утренний мудаческий перфоманс.

Подошел к окну и посмотрел вниз, во двор: здесь располагались дома студенческих организаций, братств, сестринств. Студенты вольготно прогуливались среди пышных пестрых клумб, кто-то валялся на скамейке, а ребята из баскетбольной команды азартно били по кольцу. Солнце щедро поливало выбеленные дорожки и гасило яркую зелень подстриженных газонов. Захотелось размяться, выйти во двор, голову на стройные ножки положить и смотреть в синее небо, жмуря глаза и урча, если ласковые пальцы в волосах запутаются.

– Мистер Лаваль, можно?

Я неспешно обернулся, из-под ресниц изучая провинившуюся студентку. Собранная, спокойная, упрямая, как тысяча ослиц!

– Проходи, – я поманил Кайлу к себе, но она остановилась возле кафедры, не решаясь подойти ближе. Хорошо, я сам. – Готова? – спросил вкрадчиво. Не удержался.

– Конечно, мистер Лаваль, – холодно улыбнулась. Вот заладила! – История киберпреступлений началась…

– Да подожди ты!

– Как скажите, мистер Лаваль.

– Лучше продолжай хозяином называть.

Я в принципе не против с ней в подчинение сыграть. Ее подчинение, естественно. Но предлагать не стал, куда там!

Черт, только подумал, а перед глазами тут же образ рыжей Колючки: красными шелковыми лентами связанная, покорная, податливая, хрустальными соками истекающая… Бля…

– Не дождешься! – вздернула подбородок Кайла. Ну наконец-то треснуло самообладание заразы моей. – Почему не сказал? – и упрекнула следом.

– Сюрприз хотел сделать. Моя мечта, чтобы ты сдавала мне экзамен и за каждый неправильный ответ снимала с себя одежду, – плотоядно улыбнулся я. И откуда у меня такой спермотоксикоз?

Колючка нервно плечом дернула и на всякий случай за кафедру спряталась, препятствием нас разделяя. А я поделать ничего не мог: преподаватель и студентка – слишком эротическая фантазия.

– Где ты теперь живешь? – внезапно поинтересовалась Кайла, понизив голос и резкость на несколько децибел.

– А что, в гости прийти хочешь?

– Прекрати!

– А если нет?

– Тогда пока.

– Ты совсем преподами такая дерзкая? – улыбнулся я. Доводить Колючку – моя слабость. Всегда так было. Как в первый раз увидел ее, понял, что не слезу. Что это рыжая веснушчатая мелочь станет для меня важной. Врагом станет. Слишком упрямая, чтобы сдаться. Слишком сильная, чтобы жаловаться. Слишком гордая, чтобы пощады просить. А я ждал, когда выбросит белый флаг. С каждым годом жестче с ней был. Да, мои подколы и шутки на грани были, а иногда и за ней (прокатил так прокатил на крошке Ди). Да, наша борьба так и не закончилась, или же мы попросту оба в ней проиграли. Я уж точно. Потому что смотрю в глаза с золотыми искрами и все, пропадаю.

– Нет, обычно я белая и пушистая, – едко ответила Колючка.

– Рыжая и… – я красноречиво посмотрел на треугольник между стройных ног, – гладенькая.

– Ты зачем меня позвал? – взбрыкнула она. – Некому больше пошлую лапшу на уши вешать?

Я текучим шагом приблизился и замер: действительно звал ее не для намеков ниже пояса. Вообще тупо хотел на корню нашу игру в любовь-ненависть пресечь.

– Извиниться хотел, – произнес серьезно. Кайла застыла, ошеломленно брови тонкие свела. Да, я никогда не просил у нее прощения. Гадостей сделал на сто лет вперед, а с извинениями туго вообще. – Прости, что нагрубил тем утром, – и неосознанно подошел ближе. – За то, что полез ночью, – еще ближе, пока наши бедра не соприкоснулись.