Нам нельзя

Я закусило дрожащую губу: цепляться за привычное – единственный способ не сойти с ума. Это моя комната. Мой мир. Я здесь хозяйка. Это самое безопасное место, жаль только не от сердечных страданий. У меня душа болела, а от этой боли нигде не спрятаться.

Раздевшись полностью, шагнула в душевую: выкрутила ручку на полную, чтобы пар окутал, чтобы ничего не видеть, чтобы себя потерять. Очертания смазались, а вот запахи напротив обострились. Я пахла им. Эриком. Медом и солнцем. А еще сексом. От этого стало только горше.

Схватила мочалку, намылила и принялась растирать кожу до красных пятен. Не хочу чувствовать. Не хочу помнить. Пусть все пройдет как сон пустой. Почему же так больно-то! Почему?! Я не переживала из-за своей девственности, да плевать вообще! Секс не обязывает людей жить долго и счастливо до старости. А Марсия вообще со своим первым рассталась сразу же после «ночи любви»: настолько плохо все было, что они взглядами боялись встретиться еще полгода. Я все это понимала. Головой уж точно, а вот сердце на части разрывалось. Это какая-то дикая насмешка судьбы, не иначе! Как же вышло, что я полюбила парня, который в принципе не способен на ответное чувство.

О да! Это прекрасное оправдание. Опять же, защитная реакция. Легче думать, что Эрик не умеет любить, чем принять правду. Такую банальную, но не менее болезненную: он меня не любит. Я ему не нужна. Так просто и так тяжело.

– Блядь… – пыталась ругаться, злиться, но получалось жалко. Я всхлипнула, затем еще и еще, потом меня прорвало… Здесь ведь никто не увидит и не услышит. Здесь можно дать слабину.

Я пошла трещинами, как сухая земля в мексиканской пустыне. Давилась рыданиями, изливая боль и отчаяние. Я выдержу. Я выстою. Я исцелюсь. Должна. Ни одна женщина еще не умерла от разбитого сердца. Адекватная уж точно. А я адекватная. Это абсолютно точно, хотя в последнее время насчет этого имелись сомнения.

Пушистое полотенце обняло плечи, слегка унимая дрожь. Я не замерзла, но не могла перестать труситься, а, взглянув в зеркало, вообще чуть в обморок не упала: вместо глаз красные щелки, а нос как у алкоголика с тридцатилетним стажем. Так не пойдет! Нельзя показывать слабость. Ему в первую очередь. Да, это стандартная терапия: обидчик не должен видеть, насколько сильно задел. Но она действенна. Ни за что не покажу Эрику как мне больно от его слов. Невыносимо больно.

Я тебя не люблю. Прости.

Я тоже не люблю. Никто никогда не узнает, что это на самом деле величайшая ложь. Она станет правдой. Я сама должна поверить в нее. У меня будет целый уикенд, чтобы убить, оплакать и похоронить свою первую любовь, а дальше… Шоу должно продолжаться. Оно всегда продолжается.

– Кайла, открой! – услышала, как мама барабанит в дверь. Черт, даже пострадать по-человечески не дадут! Я утерла ненавистные слезы и, укусив себя за щеку, переключаясь на боль физическую, открыла.

– Включи новости! – она бросилась внутрь и принялась искать пульт. – Да где же он!

– Мам, в чем дело-то?

– А вот! – и клацнула громко. – Смотри!

Я перевела взгляд на экран: снова экстренный выпуск новостей. Мэр Эспиноза вместе с капитаном Вольцем давал пресс-конференцию.

– Они поймали его! – радовалась мама. – Поймали!

– Кого? – не догоняла я.

– Маньяка! Эту сволочь!

– Поймали?..

Поймали за одну ночь! Я внимательно прислушалась к речи капитана, как раз вовремя:

У нас есть неопровержимые доказательства вины подозреваемого.

Имя нам так и не назвали, поэтому по окончании экстренного включения я позвонила Марсии. Ее любопытный нос обязан разнюхать, что к чем в этой истории.

– Не верю! – твердо заявила я, усаживаясь на свое место. Марсия все узнала, как в принципе весь город – шило в мешке не утаить, – но меня просто разрывало от сомнений и недоверия. – Старый маргинал и бездомный пьяница – маньяк с замашками алхимика?! Да быть такого не может!

– Улики – вещи упрямая, – развела руками подруга. – Папа сказал, что это сто процентов. В его лачуге нашли вещи той девушки, Кларисс, а еще что-то из дома Анны. Правда, не знаю что.

– Все равно это странно…

– Он вроде врачом был когда-то.

– Когда? Сто лет назад! – воскликнула я. До лекции еще пять минут, можно и повозмущаться. Тем более так я отвлекалась. Прошло четыре дня. Девяносто шесть часов и сорок пять минут как мы с Эриком расстались. Я точно знала, потому что считала. Можно настраивать себя, удариться в аутотренинг «я не думаю о нем», но сердце оно такое. Ему любить не запретить. Вот и сейчас оно, глупое, сжалось в предвкушении. Ему вообще до голоса разума дела нет. Оно ждет объект любви и плевать хотело, что она, любовь эта, абсолютно безответная.

– И как интересно этот дед мог в «Запретный плод» попасть?

– У него вроде лежбище где-то рядом было, – шепотом поделилась Марсия.

– Это ты от отца узнала?

– Нет, в чате прочитала.