Намек. Архивный шифр

Надежда господина Извольского оправдалась: вакансию в Московском губернском архиве старых дел ещё никому не отдали. Так случилось само собой, что заведующий устроил Николаю экзамен сразу же, в присутствии Алексея Кондратьевича, возможно желая предоставить тому самостоятельно судить об ответах своего протеже. Николай не осрамился: писал разборчиво, без ошибок, отвечал уверенно, с пониманием. Какой-то даты он не знал, но зато назвал статью энциклопедического словаря, где эту дату, пожалуй, сумел бы раздобыть. Его находчивость почему-то очень обрадовала заведующего, и тот объявил господину Извольскому:

— Подходящий для нашего дела человек!

— Я же обещал вам! — ответствовал Алексей Кондратьевич не без самодовольства.

Итак, Николай стал наёмным канцелярским служителем. Повезло: взяли с совмещением двух должностей — писаря и курьера. На каждой в отдельности жалованье весьма скромное, а вместе вышло получше.

Можно подумать и о приличном жилье вместо переполненного людьми цокольного этажа барака для сезонных чернорабочих в Бережках, всё ещё толком не просохшего после наводнения восьмого года.

Между тем о частных углах с несвежими постелями и неизменными клопами и думать не хотелось. Всё Николай любил в Москве — вплоть до заросших закоулков с дровяными сараями, беспорядочных, шумных строек, захламлённых, хитроватых рынков. Но убожество и неопрятность дешёвых городских жилищ его коробили. Изба, как ни проста — своя, потому она всегда чиста и обихожена. А временное пристанище кому охота не то что обустраивать, а хотя бы приводить в порядок?

После тщательных поисков Николай нашёл тёплый, сухой угол с электричеством в новёхоньком доме дешёвых квартир для одиноких, построенном Солодовниковым на Мещанской. Ради экономии снял крошечную комнатку пополам с напарником — тихим и малоинтересным в общении молодым человеком, мелким конторским служащим. Разгородились занавеской, чтоб друг другу не мозолить глаза, и остались оба довольны сделкой.

Николай быстро навострился составлять описи документов. Алексей Кондратьевич его рассказам о служебном занятии морщился и ворчал с видом знатока, что описание документов и дел в Губернском совершенно не систематично. Мол, давно пора заняться упорядочением хранения и завершить «Обозрение», не говоря уже о необходимости делать универсальные по содержанию и лаконичные описи.

Само собой разумеется, Николай пошёл учиться в народный университет.

Суета кончилась, жизнь вошла в новую колею, и он заскучал по Ане: представлял её весёлые глаза, её смеющийся рот, тёплые губы, способные разговаривать без слов, одними прикосновениями, её кожу, объятия…

Месяца полтора Николай всерьёз колебался: не написать ли Ане. Останавливало то, что ведь самой ей не прочесть. Приходила совсем шальная идея: что, если съездить за Аней и привезти её в Москву? Однако покуда Николай только успевал поворачиваться: занят с утра до позднего вечера, и дела все непривычные, непростые. Он отвлекался от мыслей о девушке на новые интересные занятия. Вскоре её образ поблёк в памяти, и к декабрю Николай практически забыл о её существовании.

Оно было и к лучшему. Не тащить же девчонку вдаль от родного дома лишь для собственного удовольствия! Пришлось бы жениться, а это явно рано, пока учёба. Чтобы полноценно прокормить семью, нужно больше зарабатывать, между тем Николая устраивала нынешняя служба именно тем, что оставляла достаточно времени на учёбу. По утренней прохладе он беззаботно шагал на службу в Кремль, а в вечерних сумерках, едва перекусив в сосисочной — благо рядом, лишь пересечь Красную площадь, спешил на Волхонку, в здание университета Шанявского, к началу занятий.

Познакомиться бы в Москве с какой-нибудь «весёлой, но не гулящей» девушкой вроде Ани! Идея такая у Николая мелькала. Тем более — есть свой угол. По женскому вопросу с другим мужчиной, если не соперник, всегда можно договориться. Да и занавеска! Но опять-таки — дела, и всё было как-то не до праздных гуляний. На занятиях ровню женского пола было не встретить. На лекции известных преподавателей захаживали нарядные дамочки да курсистки. Это крестьянских сынов — хоть отбавляй, а вот дочкам рабочих да крестьян не до учёбы…

В общем, женский вопрос отошёл на третий план, и Николай отложил его до будущего лета.

Приводилось бывать по службе на Девичьем поле: его порой отправляли с поручениями в Московский архив Министерства юстиции, где служил Алексей Кондратьевич. Так идёшь иной раз сквером — и попадаешь в целую стайку девиц с книжками и тетрадками — слушательниц Высших женских курсов. Тут, конечно, тоска берёт, но скоро забывается: занятий и без того невпроворот.

Учёба допоздна лишила Николая не только возможности праздно гулять и развлекаться. Как же теперь участвовать в изысканиях господина Извольского? Вот что его беспокоило.