Наперегонки со страусом

– Ладно, ничего не попишешь, – произнес он. – Хотите знать, как я действовал, оказавшись в больнице, извольте. Едва меня оставил в покое медперсонал, я сразу же прямым ходом двинулся в реанимацию, чтобы проведать, как там поживают мои враги. От докторши, которая дежурила на входе в реанимацию, избавиться было проще пареной репы. Я еще раньше из перешептываний медсестер знал, что у этой девки за стенами больницы имеется хахаль на черном «Порше». И он регулярно к своей полюбовнице наведывается. Я как к ней заглянул, так и сказал, что меня к ней прислал мужчина, который ждет ее у больницы именно на такой машине – черный «Порше».

При этих словах Платон сделался цвета кумача, а от его алых щек, казалось, впору было прикуривать. Кажется, неожиданно для самого себя Саша узнал еще одну чужую тайну. Но по крайней мере, теперь он понимал, отчего молодая лекарша так легко и быстро покинула свой пост в реанимации. Она выглянула в окно, увидела на улице машину своего любовника и поспешила на свидание с ним. А на «Порше» Платона весь день катался Саша. И это он приехал на «Порше» в больницу, Платона в тот момент там не наблюдалось вовсе.

– Девчонка из реанимации убежала, а я не стал мешкать, сразу же попытался прикончить Костю. Но мне не везло. Мне снова помешали! Явился мой друг Сашка, закричал, запаниковал, и мне стоило немалого труда заверить его в том, что это с моей стороны было лишь временное помешательство, что я раскаиваюсь и никогда в жизни не повторю подобное вновь.

– Я тебе не слишком поверил. Решил проконтролировать, да только меня выставили за больничный порог медсестры.

– И хорошо сделали!

– Но я так просто не сдался. Придумал, как могу вернуться назад. Вот только когда пришел, то получил удар по затылку. Не смог участвовать во всем действии и явился лишь к шапочному разбору. Но я видел, как ты ползешь по стене больницы! Это был очень рискованный шаг.

– Мне было уже нечего терять. Либо я добиваю бабку Сусанну и особенно сынка ее Костю, который видел меня в страусятнике, либо они выдают меня с потрохами. Конечно, если бы я знал, что Анечка жива, то не стал бы так усердствовать. Какой в этом был бы смысл?

И после паузы Степан спросил:

– Могу я ее увидеть?

– Можете. Вот только она этого не хочет.

Степан понурился, и вскоре его увели конвойные. Теперь для Степана начиналась совсем другая, новая и не слишком-то приятная жизнь. А в том, что ему не удастся увильнуть от тюрьмы, сомнений ни у кого не возникало. Если бы речь шла только о трех совершенных им покушениях на жизнь своих врагов, то можно было ожидать снисхождения в зале суда. Прекрасный послужной список. Вклад в науку. Общественная нагрузка. И в конце концов, все трое потерпевших выжили. Да и вины их перед Степаном никто не отменял.

Но убийство доктора Добролюбова все меняло.

Толпы почитателей несчастного доктора с самого утра осаждали отделение полиции, требуя скорейшего расследования смерти своего кумира. Они совсем не хотели принимать во внимание, что смерть доктора позволила им сохранить кругленькие суммы на своих счетах, которые в противном случае перекочевали бы в жадные руки доктора. Им было все равно. Они жаждали мести. И так как среди них было немало влиятельных людей со связями, вряд ли у Степана получилось бы ускользнуть от ответственности за совершенное им злодеяние.

Что касается клада с золотыми монетами, то судьба его была заранее предсказана самим Степаном. Перед самым концом он вдруг заделался чем-то вроде оракула. До бабки Сусанны с Костей клад дошел в настолько уменьшившемся виде, что едва-едва хватило на реабилитацию этих двоих после выпавших на их долю приключений. Так что никакого удовольствия они от обнаружения золотых монет не получили, едва-едва выйдя на самоокупаемость. А учитывая, сколько сил, времени и здоровья потратили на возвращение себе клада с монетами, можно было говорить о крутом минусе, в который они угодили.

Разумеется, спрашивать согласия бабки Сусанны и Кости на этот раздел монет никто не стал. Поделили по-тихому и, как всем казалось, по справедливости.

Свою долю от клада получил хозяин страусиной фермы, которым оказался, подумать только, один из охотников. Симпатичный улыбчивый парень, он не скрывал, что страусятник не приносит и половины тех доходов, на которые он рассчитывал. Так что золото пришлось ему как нельзя более кстати. На эти деньги он не только заменил все пострадавшие от огня детали фермы, но и выстроил новые загоны, в которые запустил жить поголовье коз, которых планировал размножить и выпустить в леса.