Наперекор судьбе

— Так ты это узнал, — вырвалось у Джона. — Конечно, это было неизбежно. Я утверждал это с самого начала, когда все решили держать это в тайне как большой семейный секрет. Кстати, Элизабет не позволили ничего решать. В те дни другие члены семьи принимали решение за нее. Я с радостью увидел, что сейчас она изменилась. Похоже, тебе следует об этом знать, если ты ничего не заметил вчера вечером, Кристофер. Если ты решишься спорить с ней о чем-то, то встретишь достойного оппонента.

Кристофер ничего не ответил.

— Когда ты вернулся в Англию? — спросил Джон.

— Месяц назад, — ответил Кристофер. — Я жил в Пенхэллоу.

— И ты узнал о существовании дочери, — заключил Джон. — Именно это привело тебя в Лондон?

— Да.

— Ну что ж… — Джон пожал плечами. — Элизабет думает, что сегодняшняя встреча будет единственной.

Он ничего не знает, подумала Нэнси. Элизабет и Мартин все сохранили в тайне. Она могла понять поведение Элизабет.

Но Мартин? Скорее можно было ожидать, что он постарается оградить свою сводную сестру от Кристофера. Конечно, репутация Элизабет могла пострадать, если бы выяснилась правда, а Нэнси не сомневалась, что Элизабет для Мартина была самым дорогим человеком на свете.

Джон посмотрел на нее. Нэнси подавила желание убрать руки, лежавшие на коленях.

— Я пришел узнать, понравился ли вам вчерашний бал? — спросил ее Джон.

— Да, очень, благодарю вас, — ответила Нэнси.

— Я также хотел спросить, не желаете ли вы прогуляться по парку? — продолжал он. — Сегодня такой прекрасный день. Он больше похож на летний, чем на весенний.

Джон улыбался, но в его глазах таилось беспокойство. “Он очень не уверен в себе”, — поняла Нэнси.

Она судорожно пыталась найти удобный предлог для отказа. Но Кристофер собирался уходить, и у нее не было возможности притвориться занятой. Удобного предлога не было, можно было только прямо отказать. Но как сказать об этом?

— Спасибо, — ответила она. — Это было бы замечательно. По выражению лица Джона было заметно, что он понял, что Нэнси имела в виду обратное. Они немного неловко помолчали, затем Джон улыбнулся и поднялся. Нэнси тоже встала.

— Я захвачу свою шляпку, — пояснила она. Сегодня Джон был не в мундире. Нэнси подумала, что так он еще симпатичнее, потому что привлекал внимание он, а не только блеск военной формы. От этой мысли Нэнси стало немного не по себе.

“Конечно, было бы гораздо лучше найти какую-нибудь причину и остаться в номере”, — снова подумала Нэнси.

Они гуляли в парке. По обеим сторонам дорожки протянулись зеленые лужайки, деревья защищали их от лондонского шума, а над головами на голубом небе сияло теплое солнышко.

“Я просто сошел с ума”, — думал Джон, пытаясь найти тему для разговора. Вчера она ясно дала понять, что не желает сближаться с ним. И не в его правилах было добиваться внимания там, где ему были не рады. Он потерял рассудок, приглашая на прогулку одну из тех немногих женщин, которые были не расположены гулять с ним. Да и прошлая ночь не принесла большого удовлетворения. Девочка в борделе оказалась довольно хорошенькой и милой и научила его нескольким интересным вещам. Затраченные им деньги были оправданы. Но сегодня утром Джон проснулся будто с похмелья, хотя вчера вечером едва прикоснулся к спиртному. Он был разочарован и решил никогда больше не поддаваться искушению ходить в бордель. Лучше найти жену, а если не получится, то завести постоянную любовницу.

Джон очень обижен на Нэнси. И все-таки ему необходимо было снова увидеть ее и положить конец тому, что никак не кончалось. Он и сам не понимал, что подразумевал под этим. Он предлагал ей свою руку и сердце, а она ответила отказом. Что может быть более определенным, чем такой ответ?

— Трудно было возвращаться в Лондон после такого длительного отсутствия? — спросил он Нэнси, чтобы поменять тему разговора, наскучившего им. — Пенхэллоу находится очень далеко, да?

— Да, — согласилась Нэнси. — Я приехала чтобы быть с Кристофером. Я боялась, что он попадет в беду.

— Он очень сердит на Элизабет? — спросил Джон. — Я не могу винить его в этом.

— Он был просто потрясен, когда узнал, что у него есть дочь.

— Правда? — удивился Джон и, взглянув на Нэнси, снова был поражен ее яркой красотой и чуть полноватой стройной фигурой. Если бы эта женщина захотела, все мужчины были бы у ее ног. Но похоже, она не осознает этого. — Вы жили в одиночестве в Пенхэллоу после смерти отца?

— Да, — ответила Нэнси. — Прошло столько времени, прежде чем письмо дошло до Кристофера и он вернулся домой.

— Я думал, что вы любили меня, Нэнси, — внезапно вырвалось у Джона, хотя он понимал, что не следовало ворошить прошлое, что так не принято поступать.

Девушка напряглась и слегка отстранилась от него, но не отняла своей руки.

— Это было так давно, — вздохнула она. — Мы были детьми.

— Мне было двадцать три, а вам двадцать, — сказал он. — Вряд ли нас тогда можно было назвать детьми, Нэнси. Вы и так уже перешагнули принятый возраст для выхода в свет, да и для замужества.