Напиток для Шапокляк

– Неправда! Если бы вы искали только фотографии, то бережней бы относились к вещам. А вы именно крушили все, что вам под руку попадалось. И я теперь понимаю, зачем вы это делали. Вы так ненавидели Ольгу и всю ее семью, что вам просто нравилось уничтожать ее дом, ее гнездышко. Вы сумасшедший!

– Все эти вещи были когда-то украдены у других! – заверещал Селиван. – Интендант нахапанным у разных людей антиквариатом забил несколько таких квартир. У него персидские ковры и полотна Левитана на даче на чердаке лежали! В сарае каслинское литье и венская бронза паутиной покрывались! Все было заставлено, места не было, чтобы повернуться. Ольга и ее родители знатно заначки интендантские почистили. Но даже им было не под силу полностью избавиться от всего, что он натащил! Сколько лет прошло после войны, а кое-какой антиквариат у Ольги в квартире еще сохранился с той поры.

– Он воровал, а вы убивали! Это сколько уже получается, если вместе с Ольгой считать? Восемь человек? Не слишком ли много ради того, чтобы вернуть себе состояние своих предков? Неужели вам их не жалко? Нет? А меня? Я ведь такая молодая, а буду вынуждена умереть. Неужели не жалко?

– Деточка, неужели ты думаешь, что сможешь меня разжалобить своими словами?

Фима и впрямь завела весь этот разговор не просто так, она надеялась, что, пока она говорит, Селиван не станет в нее стрелять. И в следующую секунду почувствовала, как ее правую руку что-то укусило. Потом ноги стали ватными, перед глазами все поплыло. И Фима поняла, что разделит участь своих друзей, какой бы она ни оказалась.

В последней попытке быть рядом с тем, кого любила, она попыталась подползти поближе к Арсению. Но он был так страшно далеко, а силы уже оставляли ее. И каждое движение давалось с таким огромным трудом, словно она тащила на себе бетонную плиту, которая с каждой секундой становилась все тяжелей. И все же, пока Фима могла двигаться, она ползла. Ей оставалось проползти чуть больше метра, когда все для нее закончилось. Сознание покинуло ее…

Но все-таки первым, кого увидела Фима, был именно Арсений. Он смотрел на нее сверху, и в первую секунду она даже не поняла, что это он.

– Где мы? – прошептала Фима. – В раю? Вместе?

Она успела подумать, до чего же здорово, что они очутились тут вдвоем. И даже подумала, что все не так уж и страшно, напрасно люди боятся смерти. Но тут она увидела, что рядом с Арсением стоят Диана с Борисом и еще много других людей, которых Фима не всех знала по именам, но зато знала, что все они служат вместе с Арсением.

– Вы что тут? – удивленно спросила она. – Вас всех тоже убили?

Ответом ей был такой жизнерадостный гогот, что она поняла: мертвые так ржать не могут. Кроме того, окружающий пейзаж был не сильно похож на райские кущи, куда больше он напоминал палату городской больницы, каковой и являлся.

– Так что? Мы с вами живы?

– Все живы и относительно здоровы! – заверил ее Арсений.

– А где Селиван? И его мамаша?

– Мы их схватили, – сказал кто-то из полицейских. – Селивана ждет психушка. Это совершенно точно. Мы выяснили, что ему еще много лет назад был поставлен диагноз шизофрения.

– Так он и впрямь сумасшедший! С диагнозом!

– В их семье были распространены близкородственные браки. Кузины выходили замуж за кузенов, дяди женились на племянницах. Это было для этой семьи в порядке вещей и, вероятно, с течением времени привело к вырождению их рода.

– Только ненормальный мог пытаться убить и даже убил такое количество людей, чтобы достигнуть своей весьма мутной цели. Видимо, его мать психически тоже не вполне здорова, хотя ей пройти психиатрическое освидетельствование еще только предстоит. Да и вся их семья, судя по тому, как они себя вели, люди с серьезными психическими отклонениями.

– Значит, в тюрьму Селиван не попадет. Это жалко.

– Он отправится на принудительное лечение, а это тоже не сахар. И его маменька поедет туда же. А учитывая их возраст, вряд ли у них будет шанс снова выйти на свободу.

Фима кивнула. Ее смущал Арсений, который ни на минуту не сводил с нее глаз.

– Ребята, – произнес он, – оставьте нас на минутку. Нам с Фимой нужно поговорить.

Голоса стали отдаляться. И вскоре в палате остались лишь они двое.

– Ты зачем ко мне ползла? – спросил Арсений.

– Чего?

– Когда этот гад меня подстрелил дротиком, я не сразу вырубился, все слышал и видел, как под конец ты ко мне ползла. Зачем?

– Хотела переспросить, что ты такое мне пытался сказать на прощание.

– Да? И только?

– Да. И только.

Арсений помолчал, потом снова взглянул на девушку.

– Фима, что происходит?

– Ты это о чем?

– Между нами. Что случилось? Ты уже два дня сама не своя. Не разговариваешь, трубку не берешь, шарахаешься от меня. Я тебя чем-то обидел?

Фима молчала. И что ей сказать? Все уже было сказано.

– Я же тебя не держу. Я все знаю. И не сержусь. Ты волен поступать, как велит тебе твое сердце.

– О чем ты?

– Ты любишь другую.

Арсений очень удивился.

– Нет, – покачал он головой. – Не люблю.

– Не ври мне.

– Я тебя люблю и больше никого.

– А как же… Диана сказала, что у тебя есть другая.