рубака, чем Ожеро, — генерал Вандамм. В 1815 году Вандамм говорит как-то маршалу д'Орнано, когда они поднимались вместе по лестнице Тюльери: «Мой милый, этот дьявол в образа человека (он говорил об Императоре) имеет надо мной какое-то обаяние, в котором я не могу дать себе отчета. И это в такой степени, что я, который не боюсь ни Бога, ни черта, готов дрожать как ребенок, когда подхожу к нему; он мог бы заставить меня пройти сквозь игольное ушко, чтобы броситься после того в огонь».
(Le G'en'eral Van dam m e, par Du Casse, II, 385).1
) Roederer, III, 536. (Слова Наполеона, 11 февраля 1809): «Да, я военный, потому что это та особенность, которую я получил от рождения; это мое существование, моя вторая натура. Где бы я ни был, я всюду командовал. Двадцати трех лет я командовал при осаде Тулона; я командовал в Париже в вандемьере; я увлек за собой солдат в Италию, как только туда явился. Я рожден для этого».2
) Обратите внимание на различные проявления одной и той же умственной и нравственной структуры у разных членов семьи. —M'emогiа1 (слова Наполеона о его братьях и сестрах): «Можно ли представить себе другое, столь же многочисленное семейство, которое являло бы собою такое стройное целое?» — M'emoires (in'edits) par M. X..., четырнадцать рукописных томов, II, 543 (автор их, молодой судейский чиновник при Людовике XVI, важное должностное лицо Империи и видный политически деятель времен Реставрации и июльской Монархии - свидетель, пожалуй, наиболее осведомленный и наиболее компетентный первой половины нашего столетия): «Их пороки и добродетели выходят из сферы обычных представлений и имеют свою особую, только им свойственную физиономию. Но больше всего они отличаются все-таки необычайным упорством своей воли и непоколебимостью своих решений... Всем им присущ инстинкт собственного величия. Они, не задумываясь, принимали самые высокие положения, и в конце концов, стали себя считать неизбежно на то предназначенными... Ничто не удивляло
лесу еще раньше, чем начался в нем упадок и истощение, был занесен в такой же питомник, хотя и отдаленный, но с тем же, нерушимо установленным трагически-воинственным укладом; таким образом, первоначальный зародыш сохранился во всей своей неприкосновенности, переходил из поколения в поколение, обновляемый и укрепляемый постоянными скрещиваниями. Наконец, последний его отпрыск появляется из земли и роскошно развивается, неся ту же листву и те же плоды, какие были и на родоначальном древе; современная культура и искусство французского садоводства едва коснулись его; было обрезано несколько лишних ветвей, да сняты колючки, главная же, основная ткань, внутренняя сущность и непосредственное устремление остались без измнения. К тому же почва, которую он находит во Франции и в Европе, разрыхленная революционным ураганом, для него более благоприятна, чем старые поля средневековья; здесь он один; ему не приходится выдерживать, как его итальянским предкам, соревнования себе
_______