Наполеон Бонапарт

в Италии, в эпоху Возрождения; внутренние переживания в человеке были тогда живее и глубже, чем в наше время, желания настойчивее и неудержимее, сила воли упорней и необузданней, чем у нас. Что бы ни было в человеке пружиною его деятельности, будь то гордость, честолюбие, ревность, ненависть, любовь, алчность или чувственность, внутренняя пружина эта напрягается с такой силой и развертывается с такой энергией, какая нам уже давно неведома. И вот он снова возрождаются в этом великом пережитке XV века. Во всех проявлениях своего нервного аппарата он подобен своим итальянским предкам; никогда, даже среди Малатеста и Борджиа, не встречалось такого деятельного и восприимчивого мозга, с способностью к таким мощным электрическим зарядам и разрядам; мозга, в котором внутренние грозы были бы более непрерывными и бурными, молнии более внезапными и удары неотразимыми. Ни одна мысль не остается у него чисто умозрительной; ни одна не бывает простою копией действительности или простым отражением возможного; каждая вызывается в нем сильным внутренним толчком и стремится непосредственно перейти в действие; каждая рвется и несется к своей конечной цели и достигла бы ее, не останавливаясь, если бы не была сдержана и обуздана силою ¹).

Иногда она прорывается так неожиданно и бурно, что никакая узда не успевает ее сдержать. Как-то раз, в Египте ²), он пригласил к себе на обед несколько дам француженок, и посадил с собою рядом хорошенькую особу, мужа которой он только что услал во Францию; вдруг он, как бы нечаянно опрокидывает на нее графин с водой, и под предлогом необходимости привести в порядок ее туалет, увлекает ее в свои комнаты и остается там с нею наедине очень долго, так долго, что гости, оставшиеся за прерванным обедом, начинают переглядываться. — В другой раз, в Париже, в эпоху Конкордата ³), он говорит сенатору

________

¹) De Pradt, Histoire de l'ambassade dans le gran d-duch'e de Vars

ovie, p. 96: «Император полон желания в момент зачатья его мысли; она превращается в страсть при своем рождении».

²) Bourrienne,

II, 298. — De S'egur, I, 426.

³) Bodin, Recherches sur l'Anjou, II, 525.—S ouvenirs d'un nonag'enaire, par Besnard. —

Sainte-Beuve, Causeries de lundi, глава о Вольнэе.—Miot de Melito, I, 297.

Он хотел усыновить сына Людовика и сделать его королем Италии; Людовик отказался, ссылаясь

Вольнэю: «Франция хочет религии». Вольнэй сухо и смело ему отвечает: «Франция хочет Бурбонов». В ответ на это он получает такой удар ногой в живот, что падает без сознания; его поднимают, переносят к одному из друзей, где он вынужден оставаться несколько дней в постели.

Нельзя себе представить человека более раздражительного и вспыльчивого; тем более, что часто он намеренно бросает поводья и дает волю своему гневу, потому что, взорвавшийся кстати, да еще при людях, гнев этот вселяет ужас, вынуждает на уступки, поддерживает повиновение; а вспышки эти, полу-расчетные, полу-невольные, не только облегчают его самого, но порою и выручают, как в частной, так и в общественной жизни, как с посторонними, так и со своими, в сношениях с учреждениями, с папой, с кардиналами, с посланниками, с Талейраном, с Беньо, с первым встречным ¹), когда ему нужно показать себя и держать людей в струне.

Народ и армия считают его невозмутимым; но вне поля сражения, где он на себя надевает бронзовую маску, вне официального

_________

на то, что такая слишком явная милость может снова вызвать к жизни толки, которые ходили когда-то по поводу рождения этого ребенка. В ответ на это Наполеон, взбешенный, схватил принца Людовика поперек туловища и со страшной силой вышвырнул его вон из комнаты. — M'emorial, 10 октября 1816. Наполеон рассказывает, что на последнем заседании в Кампо-Формио, чтобы покончить с упорством австрийского уполномоченного, он вскочил, схватил со столика фарфоровый сервиз, разбил его о паркет и сказал: «Так я разобью через месяц и вашу монархию». (Буррьенн оспаривает этот случай).