Наполеон Бонапарт

Если присмотреться поближе к современникам Данте и Микельанджело, то становится ясным, что своим нравственным складом они отличаются от нас еще больше, чем умственным ¹). Триста лет полицейского режима, жандармерии и судебных учреждений, социальной дисциплины, мирных нравов и наследственной цивилизации притупили в нас силу и пыл прирожденных страстей. Но он оставались еще нетронутыми

¹) Можно найти подтверждение в текстах и фактах, приведенных в моей Философа Искусства, т. I, ч. II, гл. [V. — Другие аналогии, распространяться о которых здесь было бы слишком долго, встречаются у него, главным образом, в сфере любви и воображения. У него была некоторая склонность признавать чудесное, предчувствия, а иногда даже и невидимое таинственное общение существ... Я видела, как он восторгался шелестом ветра, с каким воодушевлением говорил о рокоте моря, а иной раз бывал не прочь считать и ночные видения не лишенными некоторого правдоподобия; наконец, ему не были чужды и кое-какие суеверия. (M-me Remusat

, I, 102 и III, 164).—Meneval (III, 114) отмечает крестное знамение, которым он осенял себя невольно при обнаружении какой-нибудь серьезной опасности или важного события. — В период консульства иной раз, в дамском обществе, по вечерам, он импровизировал и декламировал такие трагические «новеллы» в итальянском вкусе, которые сделали бы честь любому средневековому рассказчику. (Bourrienne, VI, 387, приводит одну из таких импровизаций. — Сравните M-

me de-Remusat, I, 102). — Что касается любовных чувств, то его письма к Жозефине, во время итальянской кампании, дают лучший образец итальянской страстности и составляют весьма любопытный контраст с чувством меры и с изяществом его предшественника Богарнэ. (

M-me de-Remusat, 1,143). — Его остальные романы на чисто физической подкладке слишком не поддаются описанию; я собрал по этому поводу несколько изустных деталей, почти все из первых рук и самой достоверной подлинности. Достаточно будет привести цитаты из уже опубликованных текстов. Если верить Жозефине, у него не было никаких нравственных принципов: «разве он не соблазнил всех своих сестер одну за другой?» «...Я человек иного порядка, чем все остальные», говорил он сам, «всякие законы нравственности и приличия писаны не для меня». (M

-me de-Remusat, I, 204, 206). — Отметьте еще (II, 350) предложение, которое он делает Корвизару. — Все это сплошь чувства, нравы и мораль великих итальянских личностей эпохи Возрождения.

49