Наполеон Бонапарт

не мало извинялось им и оправдывалось всякого рода недобросовестностей, посягательств или попросту говоря, преступлений; но в общей политике, особенно в вопросах политики внешней, он давал постоянное руководящее начало, и начало это было всегда благодетельным. Под его влиянием правило тридцать государей и, шаг за шагом, средствами, запретными для частных лиц и доступными только для государственных людей, медленно, но безостановочно и прочно, провинция за провинций, создавалась ими наша Франция.

Вот этого-то принципа и недоставало их импровизированному преемнику. На троне, как и в лагере, на посту военачальника, консула или императора он неизменно остается карьеристом и думает только о собственном преуспеянии. Благодаря огромному пробелу в его воспитании, недостатку совести и сердца, он, вместо того чтобы подчинить свою личность государству, подчинил государство своей личности. Взор его не устремляется за пределы своего краткого земного существования к будущему, всей наци, которая переживет его; оттого он и жертвует будущим ради настоящего, и оттого созданное им не может быть долговечным. «После меня хоть потоп»; его мало тревожит, что эти слова уже были произнесены более того, он желает, чтобы каждый произносил их про себя в глубине своего сердца: «Мой брат, — говорил в 1803 году Иосиф ¹), — хочет дать всем настолько почувствовать необходимость своего существования и то великое благодеяние, какое оно оказывает человечеству, чтобы никто не мог без внутренней дрожи и помыслить о том, что будет без него. Он знает и чувствует, что его владычество держится гораздо больше этим представлением, чем силой или благодарностью. Если бы завтра, или вообще когда-нибудь, можно было сказать: «Вот спокойный, установившийся порядок вещей, вот достойный преемник; Бонапарт может умереть; нечего опасаться волнений и смуты», то мой брат перестал бы чувствовать себя в безопасности. Таково правило его поведения».

Годы идут, а он и не помышляет о том, чтобы поставить Францию в условия, при которых она могла бы существовать и без него. Напротив того, он губит все сколько-нибудь

__________

¹

) Miot de Melito, II, 48, Е2.

прочные приобретения самыми несообразными аннексиями, и с первых же шагов становится ясно, что империя кончится вместе с императором. В 1805 году, по поводу того, что 5% бумаги стояли на 80 франках, министр финансов Годен замечает ему, что такую расценку нужно считать справедливой ¹). «Не следует жаловаться, ведь эти бумаги находятся в зависимости от жизни Вашего Величества». — «Что вы хотите сказать?» — «Я хочу сказать, что империя разрастается мало помалу до таких размеров, что управлять ею после вас не будет возможности». — «Если мой преемник будет дурак, тем хуже для него». — «Да, но тем хуже и для Франции».

Два года спустя, Меттерних делает общий вывод, высказывая его в форме следующего политического суждения ²

): «Замечательно, что Наполеон, беспрестанно изменяя и нарушая политическое равновесие Европы, не сделал еще ни одного шага, чтобы упрочить положение своих преемников».

В 1809 году тот же дипломат добавляет ³): «Его смерть послужит сигналом для нового и страшного переворота; все эти разрозненные элементы будут стремиться к воссоединению; развенчанные монархи будут вновь призваны своими прежними подданными; а новым государям придется защищать свои новые короны. Настоящая гражданская война разразится на целых пол столетия на всем протяжении континентальной Европы в тот самый день, когда железная рука, державшая бразды правления, обратится в прах».

В 1811 г. никто уже не сомневается в том, что первым и неизбежным следствием исчезновения Наполеона, властелина, в руках которого целиком сосредоточивалась вся сила, будет революция ⁴)».

_________

¹) Souvenirs, par Gaudin, duc de Ga"ete (3-

е vol. des M'emoires, p. 67).

²) M. de Metternich.

II, 120 (Письмо к Стадиону, 26 июля 1807).

³) Там же, II. 294 (Письмо, 11 апреля 1809).