Наполеон. Годы изгнания

2 апреля Сенат объявил об акте, в соответствии с которым Наполеон лишался трона[65]. Император узнал об этом в Фонтенбло, где он был вместе со своими гвардейцами, своими маршалами и высокопоставленными офицерами императорского двора. Его великое сердце должно было бы исторгнуть призыв к возмездию. Даже ходили зловещие слухи о том, что жизни Его Величества угрожали люди, которые, как говорили, были обязаны ему своим высоким положением. В тот момент император, должно быть, чувствовал величайшее презрение к роду человеческому, и особенно к тем его представителям, которые могли быть уничтожены по первому сигналу его гвардейцами, полностью ему преданными. Кризис достиг своего пика и более не мог продолжаться. Маршалы просили императора отречься от престола в пользу сына. Вследствие этого император направил некоторых из них, включая герцога Виченцского (Коленкура)[66]

, провести от имени французской армии переговоры с императором России, чтобы добиться выгодных условий для Римского короля. Он попросил их взять с собой маршала Мармона, к которому испытывал большое доверие. Эти господа выехали из Фонтенбло; прибыв в Эссонн, они сообщили герцогу Рагузскому (Мармону) о пожелании императора. Маршал выглядел растерянным и неуверенным в том, что ему следует делать, затем, наконец, решил сесть в карету вместе с ними. Прибыв в Париж, они отправились в резиденцию императора Александра и были чрезвычайно удивлены, когда выяснилось, что Мармон покинул их. Они не знали, что Мармон заключил с князем Шварценбергом[67] соглашение, которое запрещало Мармону защищать интересы императора. Тем не менее маршалы уже практически добились регентства; император России, судя по всему, благосклонно отнесся к идее занятия французского престола императором Наполеоном II, но в этот момент дежурный офицер вручил ему депешу[68]

, в которой сообщалось, что корпус герцога Рагузского (Мармона) отступил в Версаль, оставив без защиты штаб-квартиру Наполеона в Фонтенбло. Принимая во внимание то, что полномочные представители пришли к нему, чтобы вести переговоры от имени армии, он был удивлен, прочитав в депеше, что офицеры корпуса Мармона поддержали провозглашенный Сенатом акт о лишении Наполеона трона. Представители Наполеона на переговорах — сами застигнутые врасплох подобной непостижимой новостью — попытались смягчить неблагоприятное впечатление, которое только что произвела полученная депеша, но теперь уже ничто не могло изменить принятое им решение.

Маршалы вернулись в Фонтенбло[69] и рассказали императору о том, как благожелательные намерения императора Александра внезапно изменились, когда он узнал об отступничестве корпуса Мармона, а также о своих безуспешных попытках убедить русского императора в том, что измена командира корпуса и нескольких генералов не означает изменение преданных чувств всего остального корпуса по отношению к императору.

Мысль о том, что его покинул человек, полностью обязанный ему нажитым состоянием, с которым он делил свой хлеб, на которого, как он считал, он мог положиться, была для него очень болезненной. Императора терзали угрызения совести, так как он винил себя в том, что верил этому человеку, поскольку его измена стала препятствием тому, чтобы армия диктовала свои условия, и способствовала возвращению на трон дома Бурбонов.

Идея направить этого маршала в Париж обернулась несчастьем; генерал Суам[70], который после отъезда Мармона в Париж остался вместо него командующим корпусом, опасался, что известие и о его измене дойдет до ушей императора и ему придется за нее платить собственной головой — так же как головами тех, кто, подобно ему, приняли участие в заговоре. Эти предатели поторопились совершить маневр, который мог быть осуществлен только в соответствии с приказами герцога Рагузского (Мармона): они заставили солдат поверить, что те вышли в поход против врага. Они отправились в поход с возгласами «Да здравствует император!» и только в Версале обнаружили, что их командиры стали предателями. Солдаты искали их, чтобы расправиться, но они, пользуясь моментом общей неразберихи, сумели скрыться. Этот марш на Версаль, результат которого оказался столь роковым, мог бы и не произойти, если бы маршал оставался со своим корпусом.

Император отрекся от престола следующими прекрасными словами:

«Так как союзные державы провозгласили, что император Наполеон является единственным препятствием к установлению мира в Европе, то император, верный своей присяге, объявляет, что он отказывается за себя и за своих наследников от трона Франции и от трона Италии, потому что нет той личной жертвы, даже жертвы жизнью, которую он не был бы готов принести в интересах Франции[71].

Подписано во дворце Фонтенбло, 11 апреля 1814 года».