Наполеон. Годы изгнания

В тот вечер быв зажжен большой костер, и император сел на стул около костра и заснул, прикрывшись шинелью, которую он носил еще в Маренго. Ноги он положил на второй стул. Зато императорская гвардия предавалась радостному возбуждению; никто из гвардейцев не спал; все они ждали часа, когда двинутся в путь. Весь багаж с кораблей был выгружен; поблизости от места стоянки купили несколько мулов, чтобы на них перевозить казну. Один из мулов быв предоставлен в мое распоряжение, чтобы я мог перевозить 800 000 франков золотом из личного фонда императора, а также его походную кровать и некоторые вещи из багажа, который я поручил Сен-Дени. Несколько оседланных лошадей прибыли с нами с Эльбы. Сначала на них ехали только генералы Бертран и Друо, все остальные шли пешком. Поляки были вынуждены нести в руках свои седла, уздечки и пики.

Среди адъютантов императора, последовавших за ним с Эльбы во Францию, был некий Перес[191] из Лонгоне, которого после высадки в бухте Жуан не могли найти. Несомненно, испугавшись последствий рискованного предприятия императора, он где-то спрятался, чтобы при первой возможности отправиться домой на Эльбу. Когда же он добрался туда, то, как мне рассказали, был вынужден вновь удалиться на континент, чтобы избежать гнева земляков.

Капитану Шотару был отдан приказ отправиться в Неаполь и сообщить там новости об императоре.

В полночь 1 марта мы покинули лагерь; Сен-Дени приглядывал за багажом Его Величества, а я старался идти не слишком далеко от императора. Гвардейцы перехватили курьера от принца Монако. Курьер заверил императора, что как только он начнет следовать через Прованс, то увидит, что все будут готовы следовать за ним. Эти слова простого человека в точности отражали мысли императора, который случайно встретился с принцем Монако[192] около Канна. Столкнувшись лицом к лицу с императором и сначала растерявшись, принц Монако затем успокоился, когда император приветствовал его как старого знакомого. Принц был первым конюшим в свите императрицы Жозефины. Был зажжен большой костер, к которому подошли император с принцем. В течение всей беседы принц держал свою шляпу и руке. Император отпустил его и пожелал ему счастливого пути. Принц не стал скрывать от императора все те возможные опасности, которые сопутствуют подобному рискованному предприятию. Довольно большое число людей, плотно окруживших принца и императора, помешали мне услышать то, о чем они беседовали; однако веселое выражение лица императора говорило о том, что он был удовлетворен полученной подробной информацией о Париже и о настроении во Франции. Принц сообщил о превалировавших в столичных салонах мнениях, а курьер рассказал о том, что думает народ, который встанет как один, как только появится император.

Император проследовал через Канн[193] ночью. На его пути почти никто не встретился, хотя в некоторых домах окна были раскрыты и освещены; мы услышали несколько возгласов: «Да здравствует император!»

Его Величество выбрал для марша своего отряда гида из числа местных жителей, и его очень забавляла беседа с этим человеком, которого он старался подбодрить, задавая шутливые вопросы.

Однажды, уже около Грасса, был сделан привал, чтобы дать возможность подтянуться всему батальону; затем мы проследовали через город. На его улицах царила тишина, население покинуло его. Император хотел позавтракать в самом Грассе — завтрак там ему уже приготовили. Все городские власти были заменены роялистами. Глубокая тишина, царившая на улицах, заставила императора отдать предпочтение другому месту для завтрака, который был организован на холме, господствовавшем над городом. Вскоре к холму подтянулось почти все население города, но мэр так и не появился. У жителей города были закуплены лошади и мулы; нескольким полякам, а также некоторым лицам из свиты императора были предоставлены лошади. В течение дня во время разных привалов были распечатаны бочки с вином, чтобы подкрепить гвардейцев и помочь им лучше перенести накопившуюся усталость.

После завтрака император побеседовал с женщинами и несколько раз позабавил их своими шутками. Генералы, обратившись к местным жителям, говорили им о родине и о том зле, которое угрожает ей, если нынешнее положение дел в стране будет еще продолжаться; мало-помалу толпа оживилась, и стали слышны возгласы: «Да здравствует император!» Затем выступил один из городских жителей, который сказал, обращаясь к гофмаршалу: «Генерал, Его Величество в самом деле наказал нас, не оказав нам чести позавтракать в нашем городе. Если бы ему было известно, как дурно обращались с нами вернувшиеся в город эмигранты, тишина в городе не была бы воспринята так сурово, и Его Величество увидел бы, что мы достойны того, чтобы быть частью его верных подданных». Гофмаршал ответил: «Сохраняйте спокойствие, это единственный способ показать, что вы верно служите ему!»