Напоминание о нем

Где ее семья? Где ее мать? Почему никто из ее родных так и не попытался познакомиться с Диэм? Я никогда не понимал, почему никто, ни другие бабушка с дедушкой, ни хотя бы дядя или тетя так и не попытались связаться с Грейс и Патриком насчет встреч с Диэм.

А если у нее нет телефона, то с кем же она разговаривает?

– Жалеешь, что целовал меня? – спросила она.

Едва она это проговорила, я оторвал взгляд от дороги и уставился на нее. Она выжидательно смотрела на меня, и я только крепче сжал руль и снова повернулся к дороге.

Я кивнул, потому что действительно жалел об этом. Может, и не по тем, как она думала, причинам, но все равно жалел.

После этого всю дорогу до ее дома мы молчали. Припарковав машину, я поглядел на нее. Она сидела, опустив глаза на резинку. Она надела ее на запястье и, даже не взглянув на меня, пробормотала:

– Спасибо, что подвез. – Открыла дверцу и выскочила из машины раньше, чем я обрел голос, чтобы пожелать ей доброй ночи.

19

Кенна

Иногда я думаю похитить Диэм, и даже не знаю, почему не решаюсь. Не то чтобы моя жизнь может стать хуже, чем она уже есть. По крайней мере, пока я сидела в тюрьме, у меня была причина не видеть свою дочь.

А сейчас единственная мешающая мне причина – люди, которые ее растят. Очень больно ненавидеть их. Не хочу быть им врагом. Еще в тюрьме мне было трудно винить их, я только чувствовала благодарность к людям, которые заботятся о ней.

Но сейчас, в этой пустой квартире, очень трудно не думать, как было бы здорово забрать Диэм и сбежать. Даже если всего на несколько дней, пока нас не поймают. Я могла бы дать ей все что угодно, пока мы были бы вместе. Мороженое, подарки, может, поездку в Диснейленд. У нас была бы потрясающая праздничная неделя, пока я не сдалась бы властям, и она запомнила бы ее навсегда.

Запомнила бы меня.

А потом, когда я вышла бы из тюрьмы за похищение, она уже выросла бы. И, может, простила бы меня, потому что ну кто не оценит матери, готовой снова сесть в тюрьму только за то, что рискнет провести со своей дочерью одну прекрасную неделю?

Меня останавливает только вероятность того, что Патрик и Грейс все-таки смогут передумать. А если это произойдет, я смогу встретиться с Диэм, не нарушая закон.

Ну и еще тот факт, что она же совсем не знает меня. Она же даже меня не любит. Я оторву ее от тех родных, которых она знает, и то, что может казаться мне привлекательным, для Диэм, скорее всего, станет просто ужасным.

Я не хочу принимать такие эгоистичные решения. Я хочу стать для Диэм хорошим примером, потому что однажды она все равно узнает, кто я и что я хотела присутствовать в ее жизни. Пусть даже пройдет тринадцать лет до времени, когда она сможет сама решать, хочет ли иметь со мной дело… Но только ради этого я готова прожить тринадцать лет так, чтобы она могла мной гордиться.

Я обняла Иви и попыталась заснуть, но не смогла. В моей голове плавало столько разных мыслей, и ни одна из них не успокаивала. С той ночи, как умер Скотти, я мучилась бессонницей.

Я проводила все ночи без сна, думая о Диэм и Скотти.

А сейчас к этому добавились еще и мысли про Леджера.

Отчасти я все еще страшно зла на него за то, что он помешал мне в тот день возле их дома. Но отчасти, находясь с ним рядом, я чувствую какое-то подобие надежды. Кажется, он не так уж сильно ненавидит меня. Ну да, он жалеет, что целовался со мной, но мне наплевать. Я даже не знаю, зачем спросила у него об этом. Только мне интересно, он жалеет, потому что Скотти был его лучшим другом или из-за того, что я сделала Скотти? А может, и то и другое.

Мне бы хотелось, чтобы Леджер увидел во мне то, что видел Скотти, чтобы кто-то стоял и на моей стороне.

Ужасно одиноко, когда твои друзья – только котенок и девочка-подросток.

Наверное, я должна была лучше вести себя с мамой Скотти, когда он был жив. Может, тогда все сложилось бы по-другому.

Вечер, когда я познакомилась с родителями Скотти, стал, наверное, самым дурацким в моей жизни.

Раньше я видела такие семьи только по телевизору, но в жизни – никогда. Честно, я и не знала, что так бывает. Родители, которые не ссорятся и, кажется, любят друг друга.

Они встретили нас у машины. Скотти не был дома недели три, но они, похоже, соскучились так, будто не видели его много лет. Они обнимали его. Не так обнимали, типа, привет, а по-настоящему: мы соскучились. Ты лучший сын на свете.

Меня они тоже обняли, но по-другому. Такое быстрое типа привет, рады тебя видеть, объятие.

Когда мы вошли в дом, Грейс сказала, что должна закончить с готовкой, и я знала, что должна предложить помощь, но я совсем ничего не умела делать на кухне и боялась, что она заметит, какая я безрукая. Так что вместо этого я, как приклеенная, ходила за Скотти. Я нервничала и чувствовала себя не в своей тарелке, а он казался наиболее привычным из всего вокруг.