Напрасные совершенства и другие виньетки

Ruth Westheimer (в девичестве Karola Ruth Siegel) родилась в Германии (1922). В 1939 году ее родителей арестовали, и они погибли в лагере, Рут же была переправлена в Швейцарию, а после войны эмигрировала в Палестину, где воевала разведчицей и снайпером в боях за независимость Израиля (1948); была ранена. В дальнейшем она окончила Сорбонну, стала психиатром, автором многих книг и телевизионной знаменитостью; была трижды замужем. Ну, что д-р Рут не красотка, доказывать, кажется, не надо, но примечательно, что ее телевизионная слава связана целиком и исключительно с ее амплуа главного специалиста по вопросам эротики и секса, своего рода д-ра Фрейда для бедных. И здесь ее неавантажная внешность (она к тому же недомерок, всего метр сорок ростом) играет ключевую роль, – лишая эротической непосредственности ее разглагольствования о необходимости безопасного секса. Особый шик ее речам придает густой еврейский акцент, удостоверяющий ее как бы венские корни, но в то же время комически выпячивающий и тем самым смягчающий громогласное озвучивание с экрана таких интимных по существу понятий, как эрекция, презерватив, пенетрация, оргазм и др.

В тот вечер она была в ударе и не переставая восхваляла прелести совместного охгэзма, разъясняла способы его достижения, но всячески предостерегала против легкомысленного пренебрежения противозачаточными средствами, в особенности презервативами.

“Д-р Рут. Я всегда говорю молодым людям, что они всегда должны надевать (wear, букв. «носить») презерватив (condom)! Что вы смеетесь?

Ч. Гроудин. Я вовсе не смеюсь.

Д. Р. Вы смеетесь, потому, что вы не относитесь серьезно, к тому, что я говорю.

Ч. Г. (сдерживая смех). Я отношусь серьезно…

Д. Р. Не смейтесь. Вы должны всегда носить (wear) презерватив.

Ч. Г. Я всегда… Собственно, я и сейчас в нем…”

Потрясающая последняя реплика Гроудина (Actually, I am wearing one right now

) плохо поддается переводу. Глагол wear, “носить, быть одетым в”, выделяется в этой фразе своей ощутимой конкретностью на фоне совершенно служебных остальных слов: I, “я”, now, “сейчас”, и особенно one, букв. “один”, значение которого гораздо более абстрактно, алгебраично и потому эвфемистично, чем русское “в нем”.

Прием внезапного перехода на личности, в частности, на рискованные факты собственной личной жизни, применяется в подобных ток-шоу нередко. Помню, как Сибилл Шеперд (Cybill Shepherd; р. 1950) – вот уж действительно красавица, – будучи спрошена ведущим об Элвисе Пресли (1935–1977), с которым у нее в начале 70-х был роман и от которого она ушла из-за его неуемного обжорства и наркомании, бойко прочирикала:

“Все знают, что он к концу жизни очень потолстел. Он любил поесть. Он ел всё. Кроме одного. Пока не познакомился со мной («…But there was one thing he wouldn’t eat… until he met me»)”.

Д-р Руфь Уэстхаймер. Кадр из фильма «Inside Deep Throat» (2005)

Наглая заявка на приоритет в обучении видавшего виды сорокалетнего Пресли куннилингусу (вызвавшая в прессе и в блогосфере протесты других любовниц Короля) изящно упакована здесь в почти невинный каламбур на слове eat, “есть”, которое в разговорном английском служит простым, как правда и как кусок хлеба, глагольным обозначением этой утонченной услады. Русское “лизать” к такому не располагает – его каламбурные возможности клонятся в сторону какого-то ненужного жеманства, ср.:

Мне сказала Анжелика:– Полежи-ка, полежи-ка!Я не понял эту речь:Полизать или прилечь?

Так или иначе, в устах Сибилл Шеперд это прозвучало очень соблазнительно, как пряная, ну, может, немного преувеличенная, эротическая похвальба, слегка окутанная дымкой времени. Вуаёрски проникнуть, пусть в отчужденно посмертном режиме телешоу, в спальню пусть нескромной красавицы Сибиллы и пусть располневшего короля рока всех времен и народов, – одно дело. Совсем другое (несмотря на сходство местоименных иносказаний, ср. one thing и wearing one) – эротический театр абсурда, разыгранный Гроудином.