Напряжение сходится

В руках идущего впереди остальных человека — невысокого и жилистого, выбритого наголо мужчины, пытающегося улыбаться, был кошелек Федора, раздувавшийся от содержимого как бы не в два раза сильнее, чем до кражи.

— Молодые люди, доброго вам дня! К нам в бюро находок только что принесли. Возможно, это вы потеряли, — старался быть он вежливым, но с сипловатым голосом это удавалось плохо.

А его опасливо перебегающий на свиту брата взгляд то и дело мрачнел, и человеку приходилось с усилием возвращать улыбку на лицо.

Федор же молчал и смотрел. Я тоже молчал и смотрел. Двое из свиты вообще ничего не умели, кроме как молчать и смотреть, ну и еще держать наш попкорн.

— Вы проверьте, пожалуйста, все ли на месте, — напряженно произнес мужчина, уже не пытаясь изображать радушие, и протянул кошелек нам.

Оживленная же толпа людей, сновавшая рядом, как-то сама собой рассосалась, оставив вокруг нас пустой пятачок.

— Берите деньги, — подал голос стоящий позади него бородач. — Разойдемся миром.

— Молчи!.. — раздраженно прервал его первый. — Мы признаем ошибку. Нас никто не предупредил, что вы здесь. Не будем же винить детей, что у них нет глаз?

— Хочу купить на эти деньги, — качнул подбородком Федор.

— Все бесплатно для тебя, — повел рукой тот. — Выбирай и бери что хочешь.

— Брать не хочу, — настаивал брат. — Купить хочу. Камни, драгоценные. Украшения. Щедро заплачу.

— Нет камней, — стал механическим голос в ответ. — Магазин есть за две улицы от рынка. Покажи, что нравится, — подарю. Или вот, — словно вспомнив, показал он на золотые перстни на левой руке. — Какой нравится?

— Значит, нет, — констатировал Федор, чуть повернув голову вбок.

Затем спокойно забрал протянутый кошелек, вызвав тихий вздох облегчения. Открыл его и, игнорируя деньги, достал черно-белый снимок с изображением молодого и неизвестного мне мужчины, на обратной стороне которого был изображен абстрактный блекло-синий знак — словно выцветшая от времени печать. Федор обернулся вокруг себя, приметил ларек в паре шагов и положил фото прямо на него, а кошелек отправил себе в карман.

— Он придет за этим фото, — произнес он замершим мужчинам и потерял к ним интерес. — Пойдем, — сказал мне брат и двинулся к выходу с рынка.

Но был аккуратно перехвачен представителем «администрации», в глазах которого явно плескалась паника.

И даже ладонь свитского, на всякий случай аккуратно зафиксировавшая представителя за горло сзади, не помешала тому постараться аккуратно подхватить брата за локоток и попытаться заглянуть в глаза.

— Тут камней нет. Но там, — указал он взглядом в закрытый павильон овощного рынка, протянувшийся с края торговых рядов, под небольшой вывеской «Восточные лакомства» над воротами, — там есть. Но то место не мое! Только фото забери. Красивое, вдруг потеряется, а?..

И был он достаточно убедительным, чтобы Федор замедлил шаг.

По счастью, фото еще не смел ветер и не забрал случайный любопытствующий прохожий. Да и переговорщик был достаточно разумен, чтобы предложить себя в качестве гида, а не оставлять дело на самотек или перекинуть проблему кому-то еще. Только был он каким-то квелым, даже отметив, что фото отправилось обратно в кошелек. Остальные же его сотоварищи дружно отвернулись и покинули нас не попрощавшись. Во взглядах их, бросаемых на нашего спутника, было только осуждение.

— Кто хозяин павильона? — уточнил я, сопоставив их настроение и взгляды.

— Я не знаю, — дернул тот плечом. — Пойдем.

— Они вас как будто похоронили, — прокомментировал Федор поведение спешно удаляющихся людей.

— Пойдем, — нахмурился тот и зашагал к «лакомствам».

— Что за фото?.. — шепнул я брату.

— Да так, — был он задумчив, — сына нашего общего знакомого. Говорит, похож на отца.

В такие моменты отчетливо понимаешь, что ты вовсе и не странный, и есть люди вокруг куда чудесатее.

— Почему мое фото не положил?

— А?.. — поднял он взгляд.

— Ну, на прилавок. Я тоже могу красиво приходить, — попенял ему.

— Ты ведь уже тут…

— Им же хуже.

— Надо приходить долго! — наставительно произнес Федор. — Без сроков и точного графика.

— Как старость?

— Ага. Так страшнее.

— Учту, — проворчал я, заходя под ржавую арку входа.

В лицо дохнул аромат специй и приторной сладости, волна тепла и нечто такое, от чего хотелось оглушительно чихнуть, но еще через пару вздохов все это стало уже привычным, хотя и необычным фоном.

Торговые ряды тут составляли выставленные змейкой — от края до края широкого зала — столы, на которых были выложены инжир, изюм, виноград и еще десятки разнообразных ягод и фруктов, составлявших те самые «сладости» наравне с рахат-лукумом и весовой халвой, орехами и дынями. А за прилавками стояли совсем уж колоритные личности, неведомо как переместившиеся со своим товаром с Ближнего Востока в столицу северной империи. Или же то местные и даже коренные, но не отступившие от традиционных нарядов и головных уборов из белоснежной ткани, намотанной на головы.