Напряжение сходится

Вокруг так же ходили обычные покупатели, приобретали обычные товары, и не было ничего особенного или таинственного в атмосфере восточного базара, манере торга и расхваливания товара. Где-то над головой гудели тепловые вентиляторы, разбавляя шумом лопастей эхо общего гомона, и только сопровождающий напоминал, что тут не все так благолепно, как кажется на первый взгляд.

— Вам плохо? — спросил нашего гида Федор.

Был тот сероват — что особенно четко проявилось, когда мы все-таки вошли в зал. Будто спонтанное решение более не казалось ему удачным.

— Нам сюда, — насупившись, уклонился тот от ответа и зашагал к дальнему, самому невыгодному для торговли ряду в самом конце зала.

А там остановился возле первого же продавца лакомств, выглядевшего мудрецом, неведомо как сменившим профессию, или же профессиональным жуликом, косящим под мудреца.

— Покупатели, — коротко кивнул ему наш сопровождающий, повернулся и быстро зашагал наружу.

— Есть сладкий рис, есть финики, — улыбнулись нам уголками губ и продемонстрировали товар.

— Есть что-нибудь сверкающее на свету? — уточнил Федор.

— Мм… насколько ярко сверкающее?

Я молча зажег звездочку над ладонью и продемонстрировал.

— Настолько яркого нет, — задумчиво огладил тот бороду, не выказывая и тени испуга. — Но, может, что-то из этого вас заинтересует?

Затем убрал руку под прилавок, а когда вновь показал ее — на ладони лежала целая россыпь малых и больших камней — агатов и изумрудов, аметистов и хризолитов чистой воды… разбавленных самым обыкновенным изюмом.

— Попробуйте, — щедро предложил он.

А Федор разом напрягся, прикипев взглядом, казалось, ко всем камням сразу. Красивым, большим камням, пусть и без огранки. Явно диким, без единого документа — но прекрасным даже без «Искры Души» внутри.

— И какая цена за килограмм? — вежливо поинтересовался я.

Старик фыркнул, словно в ответ на хорошую шутку. А Федор достал кошелек и продемонстрировал наличность.

И только тогда насмешка обратилась в задумчивость.

— Эй, уважаемые, что вы как не на рынке! — тут же окликнул нас следующий в ряду продавец, до того лениво прислушивавшийся к беседе — а сейчас бодрый и даже вставший на ноги у прилавка. — Вы походите, посмотрите на товар! — И для убедительности выразительно сам посмотрел на ладонь, которой удерживал горсть мелкого зеленого винограда, в котором нет-нет да и посверкивали тускло камни — дикие, мутно-прозрачные…

В общем, это мы удачно зашли. Потому что «искра» «искрой», а красота требует достойного оформления. Да и вроде было среди купленного такое, после приобретения чего у Федора появился тот самый невозмутимый вид, от которого лучше пересчитать количество оставшихся конфет в коробке внутри сейфа.

Под конец, правда, чуть не произошел конфуз — прямо ко входу подъехали две большие черные машины, а люди внутри них вроде как были настроены серьезно с нами переговорить. Но переговоры взяла на себя свита Федора, дождавшаяся, пока восемь человек выйдут из машин, а затем совместив корпуса одинаковых автомобилей в один куб из стали, пластика и резины. Абсолютно бесшумно. Те, кто стоял в этот момент спиной к происходящему процессу, даже ничего не заметили.

Говорить им с нами как-то расхотелось, и люди пешком отправились искать крайнего, который не поддержал идею разойтись с непонятными пришельцами миром и из-за которого они лишились двух машин.

Потому что в ответ на нервный вопль самого невыдержанного из них: «Вы че сделали, а?!» — из грани куба, которая представляла собой бывшую крышу авто, пророс рельеф в форме головы и плеч зажатого ею человека, и этот намек совершенно не способствовал развитию дискуссии.

В качестве бонуса за покупки нам досталась большая и явно вкусная дыня, владея которой мы рассчитывали обеспечить лояльность девушек, махавших вчера полдня лопатами. Но если лояльность не обеспечится, нам же лучше — сами съедим. С такими мыслями мы и отправились на бывшую квартиру Ники, куда девушки перебрались еще вчерашним вечером.

— Да хватит переживать! Она простит! — заверил меня Федор, стоило сделать секундную заминку перед звонком в дверь.

Простая фраза отразилась болью и апатией, но я постарался улыбнуться и с благодарностью за поддержку кивнул.

Дверь открыла Инка, одетая в домашний халат, полкило золота и меховые тапочки, посмотрела на нас, отражая всю гамму чувств от узнавания до искреннего возмущенного негодования, и захлопнула створку прямо перед носом.

Позвонили снова. В этот раз пришлось подождать, но зато дверь открыла вежливая Го Дейю, учтиво и с поклоном пропуская нас внутрь.

Девушка, в отличие от Аймара, была одета чуть ли даже не торжественно — в церемониальный наряд ее народа: белый, с вышитыми золотом поверх драконами. А волосы составляли высокую прическу, подчеркивая красоту и стройность белой шеи и облика целиком.

— А где Ника? — отметил я две пары обуви у входа.

— Госпожа отправилась вас искать, — вновь смиренно поклонилась Дейю, — у вас не отвечал телефон.

Сотовый не пережил моих тяжелых размышлений еще в субботу, в какой-то момент сильно нагревшись в кармане и перестав включаться.