Напряжение сходится

— Если вы посмеете этим шантажировать, — посмотрел он вновь жестко, — ваша смерть будет даже хуже той, что я планировал сегодня. Я даже поблагодарю вас за закрытую дверь, потому что крики боли, которые вы будете издавать…

— Ни у кого нет копии. Никому не будет разослано, если я не выйду из здания.

Не представляло ни малейшей сложности спокойно смотреть ему в глаза. И оттого чувство глубокого недоумения, мелькнувшее на жестоком лице, заметить было вовсе не трудно.

— Так не бывает, — выразил он честно свои эмоции.

— Понимаете, я пристально следил за тем турниром, в котором участвовал ваш сын. Это как раз тот период времени.

А о том, что участвовал, лучше умолчать. Турнир, как известно, не состоялся, а значит, победителей в нем не было, как и чествования в газетах и на телевидении.

— Что с того? — буркнул Панкратов, открывая новую страницу — на этот раз не черно-белую, а полную цветных фотографий.

Фотографий мальчишки, очень похожего на его сына.

— Он хороший парень. Удалось посмотреть на него вблизи. И команда — очень хорошая. Я думаю, ваш сын очень хотел победить на том турнире, чтобы на радостях победы сказать вам о своей возлюбленной.

Возлюбленной, которой не было в евгенической программе клана. У которой от него должен был родиться сын — что вряд ли удержало бы влиятельного главу клана от гнева. Потому что девушка эта — пусть из не бедной, но не аристократической семьи, и ставить ее первой женой означает оскорбить семьи тех высокородных, с кем давно подписаны брачные договоры.

На турнире были высоковозрастные ребята — собственно, большинство из них перешли в одиннадцатый класс и по всем стандартам считались взрослыми. А иные и сами считали себя взрослыми до конца, полагая вправе любить и быть любимыми без оглядки на родителей. И Вячеслав Михайлович Панкратов был одним из них.

— Это домыслы, — буркнул он. — Интрижка с продолжением. Алкоголь, ошибка молодости, охотница на высокородную кровь.

Но голос — он подрагивает накатывающими эмоциями. Нет у Панкратова наследников первой линии. Несмотря на возможность завести новую жену взамен некогда сгоревшей в войне — с этим он не торопился. Есть такие люди, которым второй брак — как измена погибшей супруге. Слишком сильны чувства. А без любви дети рождаются слабыми — о чем, собственно, и прослеживается тревога в голосе князя.

— Страница четыре, сведения об открытых счетах, — подсказал я. — Первые два года девушка с ребенком брала деньги из фонда, открытого вашим сыном. Потом деньги кончились. Страница пять, там фотографии в хронологическом порядке.

Последовательность жизни девушки Ольги, которую выгнали из собственной семьи. Родила в семнадцать. Не захотела брать фиктивного мужа, чтобы избежать позора. Не пожелала назвать отца малыша. Не пожелала сдать сына в детдом и уйти в монастырь — для семьи градоначальника немаленького подмосковного города, зубами держащегося за должность, вывод простой — за порог, и пусть одумается, когда есть станет нечего. А до той поры — нет и не было такого горя в его идеально чистой и незапятнанной семье и карьере, вырезано из соборных книг и никогда не рождалось. Знакомым и родне привиделось, а если станут шептать — так чин городского головы позволит быстро придушить болтунов.

Девушка переехала в другой регион, сняла квартиру и воспитывала сына на те деньги, которые у нее были. Потом на то, что смогла продать из вещей — пусть и дешевле реальной цены. На пятый год, купив для сына место в детском садике, стала работать там, где принимали людей с неоконченным средним образованием. Кассиры, посудомойки, уборщицы, официантки — и на некогда молодом и прекрасном лице начали появляться морщинки в уголках глаз и темные следы вокруг век, а улыбалась она только с малышом на руках.

— Откуда у них такие качественные фотографии? — строго спросил князь.

— Социальные сети. Открытые источники, — пожал я плечами. — Поддерживает отношения со старой подругой. Та иногда подкидывает немного денег взаймы. Плюс знакомства на работе, женский коллектив.

— Пять лет одна? — не поверил Михаил Викентьевич. — Не пыталась найти отца ребенку?

— По объективным данным, это так. Кроме того, на страницах одиннадцать-двенадцать есть распечатка попытки сотрудника ИСБ с ней познакомиться. Тоже социальные сети, встроенный чат.

— Они посмели лезть к нашей крови? — зашипел князь.

— Сотрудник настаивал, что влюблен, — деловито продолжил я, наблюдая, как Панкратов в ярости пролистывает распечатки. — Напирал на то, что ребенку нужен отец, и он готов. Там есть ответ, в самом низу…

«Ты не достоин быть его отцом. Никто не достоин», — прочитал он вслух и прикусил нижнюю губу.

— Интерес ИСБ понятен, мальчик — сильный одаренный, — легкомысленным тоном, словно говоря о пустяках, завершил я.

А князь дернулся на месте, заставив дрогнуть стол и монитор.

— В четыре года нельзя определить мощь Дара, — смотрел он пристально и с явным недоверием.

Нельзя, пока не произойдет что-то особенное. Я вон в розетку пальцами залез, и ничего — пережил тех, кто подначил меня это сделать. Но речь не обо мне.