Напряжение сходится

— Не подскажете, где такой можно приобрести? С девушкой поссорился, думаю, чем задобрить. Она у меня тоже хирург.

— Думаю, Максим, вам проще будет подарить ей квартиру, а то и не одну, — улыбнулся он одними глазами, — в хорошем районе.

— Да я к ней свататься собрался, — осталось только вздохнуть и повернуться к двери. — А тут поссорились, я сам виноват… Теперь она на порог не пускает. А отец вообще о сватовстве не желает даже слушать.

— Странно, что с вашими талантами — и такое отношение.

Так получилось, что я двинулся к двери — не будут же меня терпеть тут вечно, у людей совещание — а князь вроде как самолично подрядился сопроводить. И вроде только до дверей кабинета, мелочь. Но в этом кабинете умещалось немало, я вам доложу, шагов.

— Пристрастное отношение отца, — пожал я плечами. — Аристократы, старшая дочь.

— Неравный брак, — кивнул Панкратов, но тут же замер на полушаге. — Быть может, Максим, моя помощь придется ко двору?

— Михаил Викентьевич, ну как же я могу вас беспокоить?.. — принялся я отнекиваться.

— Нет, я настаиваю, — ухмыльнулся Панкратов. — Пусть попробует отказать такому свату, как природный князь.

— Признаюсь, вы меня очень обяжете, — прижал я ладони к груди.

— Тогда договорились, — хмыкнул князь довольно. — А что за род девушки? — заинтересовался он только сейчас.

— Так Еремеевы… — похлопал я ресницами.

Стараясь не подавать вида, что замечаю, как мрачнеет его лицо.

Потому что забыть тех, кто косвенно был виноват в гибели его сына — путем потери контроля над вертолетом, — он не мог.

— Это не самый лучший выбор, юноша.

— Любовь зла, — философски ответил я.

— Быть может, вам нравится кто-то еще? — задал он слегка беспомощный по содержанию вопрос.

Потому что обещание он уже дал.

— Увы…

— Максим, может, я познакомлю вас с хорошей девушкой из нашего клана? — И он сцепил челюсти.

— Уверен, они все прекрасны. Но Ника — это боль и муза моей сердечной мышцы.

— Правильно говорить: «сердца», — механически поправил он, что-то напряженно обдумывая. — А если я вас познакомлю с моей племянницей? Вы хороший, перспективный юноша… — рассуждал он вслух, словно себя убеждая.

— Михаил Викентьевич, а в чем причина?

— Если я приду сватом к ним, это будет означать, что я их простил. — Словно от зубной боли, скривилось его лицо. — А я не простил. Они повинны в гибели Вячеслава!

— Михаил Викентьевич, а истинных виновников той беды нашли? Простите за бестактность…

— Да, — нахмурился князь. — Я его нашел. Его казнили.

Не «я казнил», а «его казнили». Большая разница.

— Еще раз прошу извинить: а вы видели тело? — внимательно посмотрел я на него.

— ИСБ не отдает тела, — буркнул Панкратов. — Я знаю время и место.

— Помните, я говорил, откуда ко мне попали документы по Ольге? В числе тех бумаг был внутренний рапорт об угоне конвоя ИСБ в составе трех машин: двух патрульных и одной для перевозки заключенных. Подставные сотрудники дорожно-постовой службы заставили конвоиров выйти из транспорта и оглушили спецсредствами.

Князь чуть замедлил шаг, но в его тоне не было особых эмоций.

— Документы, Максим. Подлинные печати, верные подписи. Я знаю, как их проверить.

— Внутри угнанных машин были чистые бланки с подписью руководства, это отмечено отдельно. Визируют их массово, по факту выпуска приказа о переводе заключенных в бланк вписывают имена.

Обычное дело, когда подписывать бумаги должен высокородный, унаследовавший высокий пост и место службы. Не на рабочем же месте ему сидеть целыми днями…

— Угон расследовали?

— Конвой пытались использовать для перевода опасного преступника из одной тюрьмы в другую. Руководство тюрьмы что-то заподозрило, машину и всех, кто был внутри, сожгли в момент прорыва с территории. На этом расследование было закрыто: мотивы налетчиков понятны, бланки списаны. Более деятельность похищенного конвоя не отмечена.

— Мне нужно посмотреть на этот рапорт, — медленно, с расстановкой произнес князь.

— Кроме бумаг вам наверняка предъявили кое-что еще, — выдержал я последовавший быстрый и яростный взгляд с его стороны. — Вы бы не отдали свое просто так. Вам наплевать на приказы. Вы хозяин своей земли.

— Вы забываетесь… Но вы правы.

— Я дам вам этот рапорт. У вас достаточно влияния, чтобы прояснить его подлинность. Уверен, достаточно сил, чтобы довести дело до конца. Значит, совсем скоро вам понадобится очень много ненависти. Так зачем ее растрачивать впустую на каких-то Еремеевых?

— Моей ненависти хватит на всех.

— Сойдемся на том, что я эту Еремееву лично накажу, — вздохнул я.

Пока не знаю как, но «Хатико» она у меня как минимум трижды посмотрит. Вертолет прошляпила, самолет уронила…

— Любимую девушку? — хмыкнул князь неопределенно, доведя меня до самой двери.

— Она будет плакать и рыдать. Рыдать и плакать, — уверенно пообещал я.

— Ну, если так, — мрачновато, но улыбнулся уголком губ Михаил Викентьевич. — Буду тебе сватом.

— В субботу, в девять, — уточнил я, — иначе никак ее отца не поймать! И вы там не один будете, не беспокойтесь!