Напросились: Она идет убивать

– Но… как ты собираешься все это проделать? – спросил Ковров, мозги которого в должной мере работать пока так и не начали. – Обыскивать все дома? Нет, я думаю, это не совсем тот выход, который нам нужен, – наделаем шуму и опять можем попасть в какую-нибудь ловко расставленную ловушку.

– Нет, – загадочно улыбаясь и скривив лицо в злорадной усмешке, вымолвила Мария невероятно интригующим тоном, – нам придется немного поработать, и мы выкурим их на улицу – всех, общим скопом.

– То есть? – не понимая замысел своей девушки, поинтересовался спецназовец.

– Я считаю, что нам стоит продолжить набираться наглости, в частности использовать имущество Борисова совсем не по тому назначению, которому оно у них предназначено; итак, мы проникнем к нему в сарай – благо, их здесь не запирают – наберем там горючки, обольем ею сразу же все дома и враз подожжем. Поскольку гореть будет в основном сзади, выскакивать они будут в двери, а там… покончить с ними – это уже дело простейшей техники.

– Но я еще очень слаб, – печально улыбнулся Ковров, – и не смогу тебе в этом помочь.

– Да в общем-то и не надо: я сама со всем справлюсь; твоя же проблема будет меня прикрывать, пока я буду выполнять основную задачу.

На том и порешили. Спокойно обойдя эту постройку, напарники зашли в гараж возле дома Борисова; ни одна из собак, которых в деревне всего было две, на них – что было нисколько не удивительно – даже не тявкнули, а все потому, что эти животные имеют одну удивительную особенность: днем, находясь в присутствии своих хозяев, они готовы разорвать любого, кто покажется им подозрительным, но ночью… когда в округе темно, да еще «пахнет смертью», ничто не заставит их вылезти из своих будок; такие повадки были хорошо известны опытному разведчику, и он – еще когда проводил обучение военному делу – указал на них Вихревой, поэтому и действовали они сейчас совершенно спокойно, не ожидая с этой стороны никаких неприятных сюрпризов.

Методично наполнив из бочки семь двадцатилитровых канистр, девушка нашла в сарае грязную тряпку и разделила ее на семь лоскутков, имеющих в длину – каждый по метру; далее, они прошли к первому дому; вылив на его заднюю часть половину металлической емкости, отважная Маша Вихрева намочила бензином тряпку и засунула внутрь, поставив это самодельное устройство на выпирающую часть фундамента; так посоветовал ей сделать Ковров, находившийся чуть поодаль и державший наготове автомат ныне покойного Большого, готовый в любой момент вступить в отчаянное сражение.

Закончив с первой, из второй емкости смелая девушка проложила «мокрую дорожку» до второго жилого строения, аккуратно и равномерно поливая верхний слой уже довольно-таки холодной земли; впоследствии Мария повторила все те же самые действия, что производила недавно возле первого дома; полностью аналогичным образом отчаянные герои поступили и с остальными постройками. Когда все было готово, «новая амазонка» вышла на середину деревни и, остановившись в центре, прямо посередине, заняла выжидательную позицию, приготовившись к «долгожданной» встрече выбегающих из дверей бандитов. Раненый спецназовец должен был примоститься чуть сзади от развоевавшейся красавицы, поджечь протянутую к нему бензиновую дорожку, ну и в дальнейшем прикрывать возлюбленную, если вдруг что пойдет не по плану.

Едва лишь все было готово, Иван, убедившись, что Мария находится на исходном, пусть и не совсем, но все же удачно выбранном, рубеже, чиркнул сохранившейся у нее зажигалкой, переданной ему специально для этих целей, и подпалил горючее, стремительно побежавшее красно-синеньким огоньком к первой, изначальной, избушке; пламя зарделось мгновенно, и почти сразу же раздался оглушительный взрыв, возвестивший о подрыве первой канистры.

Именно его и услыхал атаман, когда собирался выйти из дома, чтобы отправиться прямиком в камеру пыток, где он намеревался продолжить незаконченный допрос несговорчивого спецназовца. В считанные секунды остальные дома также были объяты огнем, и, следуя один за другим, прозвучало еще ровно шесть не менее мощных взрывов; поляна, расположенная в центре этого лесного поселка, в один миг осветилась ярким, полыхающим светом. Виктор Павлович приблизился к окну, расположенному как раз возле входной двери, и был поражен открывшемуся его возбужденному взору видом.

Зрелище, действительно, было ужасным: в самом центре его поселения стояла если и не Валькирия, то по крайней мере настоящая «новая амазонка»; вся обагренная кровью своих убитых врагов, она держала в боевой готовности снайперскую винтовку и, удерживая правый глаз у окуляра, левым осматривала территорию, готовая в любой момент его зажмурить и произвести прицельный, и притом явно смертельный, выстрел. Неудивительно, что именно так она и поступала, когда из охваченных пожаром домов выскакивали ничего не понимающие бандиты, а из своих будок собаки, которые, как только поляна осветилась, решили наконец-таки проявить небывалую доселе активность… они были застрелены самыми первыми.