Народный Пётр. Полное собрание анекдотов и сказаний о Петре Великом

Мне довелось слышать от бывшаго попечителя Московскаго университета, Дмитрия Павловича Голохвастова, следующий анекдот, переданный ему, как семейное предание, бабушкой его, княгиней Мещерской. Ея дед служил при Петре Великом и, стоя раз за ним во время обеда, увидал таракана, ползущаго по спине Императора. Всем известно болезненное отвращение Петра к тараканам: их вид доводил его иногда до последних границ бешенства. Князь Мещерский, сотворивши мысленно молитву, поймал непрошеннаго гостя и сжал его в руке. Пётр обернулся: «Зачем ты меня тронул?» – спросил он. «Вам, должно быть, показалось, ваше величество», – отвечал князь: «я до вас не касался». Император не отозвался, но после обеда пошёл отдыхать и потребовал к себе Мещерскаго. «Говори сейчас, зачем ты меня трогал?» – спросил он опять. «Я не посмел вам доложить в первую минуту, что по вашей спине полз таракан, и я его снял». – «Хорошо сделал, что смолчал давича», – отозвался Петр: «видно, не твой рок, не мой грех».

Толычова Т. Исторические рассказы, анекдоты и мелочи // Русский архив, 1877. – Кн. 1. – Вып. 2. – С. 264.

Не любил пышности

Пётр Великий не терпел при своем дворе большаго придворнаго штата; но в необходимом случае приказывал иметь эту пышность Князю Меньшикову.

Обыкновенно для своей услуги при дворе имел одного камердинера; для других же услуг и для провожания употреблял своих денщиков, которых у него было до шести, которые при нём дневали по двое. Он никогда не ездил в карете, a его любимый экипаж была одноколка, на которой в нужде можно было ездить по двое.

Во все время его царствования на его конюшне были только две четырехместные кареты для Императрицы и для придворнаго штата, да у князя Меншикова две старинные парадные кареты.

Если куда нужно было Государю отправляться водою, то для этого он употреблял буер, шлюбку, или двух или четырёх весельную верейку.

Из разных рукавов Невы, составляющих различныя рукава Невы, ни на одном не было моста; этой мерой Государь хотел приучить свой народ к тому, чтобы привыкали к воде и к лодке.

Денщики Петра Великаго отправляли у него все роды службы, для которых при других дворах содержат адъютантов, камергеров, камер-юнкеров, ординарцов, гоф-фурьеров, камердинеров и других лиц. Кроме денщиков у Императора еще были гайдуки; эти гайдуки во время поездки стояли за его одноколкою; все же прочие чины сопрягались в одном денщике.

В денщики обыкновенно определял к себе Петр Первый молодых людей благородной фамилии, которых записывал в гвардию и оставлял на службу денщиками, а спустя лет десять иногда более, иногда менее определял их в действительную военную или и гражданскую службу.

От камергера Древника, бывшаго прежде денщиком.

Анекдоты и предания о Петре Великом, первом императоре земли русской и о его любви к государству. В трёх частях. Москва, 1900. Составитель Евстигнеев.

Любил весёлых, но умных людей

В беседах его величество бывал весел, разговорчив, обходителен в простоте, без церемоний и вычуров и любил иметь около себя весёлых, но умных людей. Досадчиков в беседе не терпел, и в наказание тому, кто кого оскорбил словом, давал, как говорилось, пить покала по три вина или ковш с вином, называемый «Орёл», чтоб лишнего не врал и не обижал. Словом, он и гости его забавлялись равно. Неприметно было в нём того, что он был самодержавный государь, но казался быть простым гражданином и приятелем. Я многажды бывал с императором в таких беседах и такому обхождению его был свидетель.

Обыкновенно вставал его величество утром часу в пятом, потом с полчаса прохаживался по комнате. Потом Макаров читал ему дела. После, позавтракав, выезжал в шесть часов в одноколке или верхом к работам или на строения, оттуда в Сенат или в Адмиралтейство.

В хорошую погоду хаживал пешком. Обедал в час пополудни. В десять часов пил одну чарку водки и заедал кренделем. После того, спустя полчаса, ложился почивать часа на два. В четыре часа после обеда отправлял паки разные дела. По окончании оных тачивал. Потом либо выезжал к кому в гости или дома с ближними веселился. Такая-то жизнь была сего государя. Голландские газеты читывал после обеда, на которые делывал свои примечания и надобное означал в них карандашом, а иное в записной книжке, имея при себе готовальню с потребными инструментами математическими и хирургическими.