Народный Пётр. Полное собрание анекдотов и сказаний о Петре Великом

Допуск по делам пред государя был в особый кабинет подле токарной или в самую токарную. Обыкновенно допускаемы были: с доклада – канцлер граф Головкин, генерал-прокурор граф Ягужинской, генерал-фельдцейхмейстер граф Брюс, вице-канцлер барон Шафиров, тайный советник Остерман, граф Толстой, сенатор князь Долгорукий, князь Меншиков, генерал-полицмейстер Дивиер, флотские флагманы, корабельные и прочие мастера. Без доклада – князь-цесарь Ромодановский, фельдмаршал граф Шереметев, которых провожал до дверей кабинета своего, да ближние комнатные – механик Нартов, секретарь Макаров, денщики, камердинер Полубояров. Чрез сих-то последних докладываемо было его величеству о приходящих особах. Даже сама императрица Екатерина Алексеевна обсылалась наперёд, может ли видеть государя, для того, чтоб не помешать супругу своему в упражнениях. В сих-то комнатах производились все государственные тайности. В них оказываемо было монаршее милосердие и скрытое хозяйское наказание, которое никогда не обнаруживалось и вечному забвению предаваемо было. Я часто видал, как государь за вины знатных чинов людей здесь дубиною подчивал, как они после сего с весёлым видом в другие комнаты выходили и со стороны государевой, чтоб посторонние сего не приметили, в тот же день к столу удостоиваны были.

Но всё такое исправление чинилось не как от императора подданному, а как от отца сыну: в один день наказан и пожалован. Сколь монарх был вспыльчив, столько и снисходителен. Да иначе ему и быть почти не можно было по тем досадам, которые против добра, устрояемого им, чинились. При всём том был великодушен и прощал вины великие неоднократно, если раскаяние принесено ему чистосердечное.

Андрей Нартов. Достопамятные повествования и речи Петра Великого. Россию поднял на дыбы Т.2. М.: Молодая гвардия, 1987.

Царские потехи и забавы

В детстве у царя был учитель чистописания, некто Зотов, которого он, семидесятилетнего уже старика, сделал потешным советником (lustiger Rath), произвёл в шутку в патриархи, потом, в таком же смысле, даровал ему княжеское достоинство и, наконец, объявил папою, в каковом качестве царь и женил его, когда ему было уже 84 года, на здоровой и бодрой еще 34-летней вдове. По случаю этой-то свадьбы и назначен был маскарад из 400 человек обоего пола, в котором каждые 4 лица должны были иметь свой костюм и особый музыкальный инструмент – таким образом, что все вместе должны были представить 100 различных костюмов и звуков всех, преимущественно азиатских, наций. Те четыре особы, которые должны были приглашать на свадьбу, выбраны из самых сильных заик, каких только можно было отыскать в России. Свадебным маршалом, шаферами, дружками и другими свадебными прислужками выбраны окаменевшие уже от лет старики, которые не могли ни стоять, ни видеть что-либо, а в скороходы назначены такие тучные особы, которых нужно было водить, по тяжести их тела, и которые почти всю жизнь свою возились с подагрою.

Подставной царь Московский по одежде представлял собою царя Давида, но вместо арфы ему дана была обтянутая медвежьей кожей лира, которою он должен был потрясать в поезде. Как важнейшее лицо его везли в особых козлах, приделанных к огромным саням, и на четырех концах этих козел посажено столько же огромных диких медведей, которых приставленные нарочно для того люди кололи острыми рогатинами и заставляли страшно реветь, как только царь Давид, а по его примеру и всё остальное общество, начинали свою дикую музыку, неистово заглушая друг друга.

Сам царь одет был фризским крестьянином и вместе с тремя другими генералами искусно выколачивал на барабане. При такой обстановке и под звон колоколов маски сопроводили неровную брачную чету в главную церковь и поставили её пред алтарём, где и обвенчал её столетний священник. Перед этим последним, потерявшим уже зрение и память и еле стоявшим с очками на носу, держали две свечи и в уши кричали ему, какие он должен был читать молитвы перед брачною четою. Из церкви процессия направилась в царский дворец, где весёлое пированье продолжалось несколько дней и сопровождалось катаньем на санях, во время которого также проделывались разные забавные потехи.

Записки Вебера о Петре Великом и об его преобразованиях. «Русский Архив», 1872. № 6.

Самоедский царь