Народный Пётр. Полное собрание анекдотов и сказаний о Петре Великом

Разумеется, в этом никто в них не заподозрил не добраго и многие также решились идти со строгим обещанием явиться к полночи. С Суковниным остались некоторые до того времени, когда загорятся дома и забьют в набат тревогу.

Оба стрельца прямо отправились в Преображенский потешный дворец, где тогда находился Государь и, придя, явились к денщику и просили, чтобы об них донесли Царю. Государь в то время уже видевший в стрельцах постоянных врагов, приказал спросить, что им нужно; но стрельцы отвечали, что им необходимо видеть самого Государя и ему передать то, что никому нельзя, и при том дело важное, не терпящее отлагательства.

Государь вышел в передонюю и приказал впустить доносчиков.

Стрельцы вошли и упали на колени, кланяясь в землю.

– Государь батюшка, вот тебе наши повинныя головушки, делай с ними, что хочешь, мы преступники, потому что мы вступили в заговор против твоего Царскаго величества вместе с ротой своей собраться под начальством Суковнина и Сикля, – вопили стрельцы.

Государь спокойно выслушал доклад стрельцов, все распросив подробно, где и как сборище заговорщиков, и как хотят совершить злодейство, приказал арестовать стрельцов; а сам присел за столом, написал записку к Лопухину (некоторые говорят, что к Ляпунову) в которой написал, чтобы он всю свою роту в 11 часов по полуночи привёл, как можно тише, к дому Суковнина и окружил его и, кто в доме найдётся, захватить.

Капитан точно исполнил Царское повеление. Но Государь, торопясь писать записку, не запомнил хорошенько часа; он написал число часов – 11, а, полагая, что написал число 10, отправился в десять в одноколке с одним денщиком к дому Суковнина и поспел к дому в половине одинадцатаго.

Не найдя вокруг дома караула, он подумал, что рота Лопухина в покоях, поэтому въехал прямо во двор, сошёл с одноколки и вошёл в комнату, где пировали стрельцы.

Суковнин и бывшие с ним удивились нежданному прибытию того, кого они решились лишить жизни. Казалось, что он сам шёл навстречу опасности. Между тем, Пётр Великий, окинув взором собрание, сказал вставшим стрельцам:

– Я, проезжая мимо, приметил в окнах cвет, подумав, что у хозяина пирушка, то как спать ещё рано, то и заехал посетить тебя.

Царь хотя внутренне сердился на капитана, но не показал ни малейшаго знака гнева и сидел довольно долго в то время, когда злоумышленники, стоя в кружок, пили за здравие Государя. Государь им отвечал так же, не показывая ни малейшаго страха и осторожности.

Наконец один из стрельцов шепнул Суковнину.

– Пора, брат.

– Нет ещё, – был ответ Суковнина шепотом, и при этом подмигнул глазом.

Между тем, как только Суковнин сказал это слово, Пётр Великий быстрее молнии подскочил к начальнику заговорщиков, и так сильно ударил его в лицо, что тот не мог удержаться и как сноп полетел на пол.

– Коли тебе ещё не пора, так мне теперь пора, – и, обратясь к прочим, Государь сказал, – вяжите его.

В эту минуту ровно в одиннадцать часов вошёл с своей ротой Лопухин в полном вооружении. Злоумышленники пали на колена, а Государь в пылу своей раздражительности дал капитану пощёчину, укоряя за неисполнение приказания. Капитан вынул записку и, молча показал Петру.

– Ошибся, брат, спасибо за верность; сказал Петр и поцеловал капитана в лоб. И тут же повелел взять под караул злоумышленников.

От князя Ивана Юрьевича Трубецкаго, Генерал фельдмаршала, бывшаго в то время капитаном в Преображенском полку и который был тогда командиром для совершения над преступниками казни.

Анекдоты и предания о Петре Великом, первом императоре земли русской и о его любви к государству. В трёх частях. Москва, 1900. Составитель Евстигнеев.

Покушение денщика на жизнь государя

Известно, что денщики государя имели к нему всегда свободный вход и нередко оставляемы были в спальне его до того времени, пока он заснёт; тогда уже они выходили. Это самое время было избрано и на исполнение замышленного убийства: изверг имел при себе заряженный пулею пистолет, он направляет его в самое сердце заснувшего крепким сном государя, спускает курок – осечка. Злодей смущается этою неудачею и выходит; поступок остается неизвестным.

Чрез некоторое время этот изувер предпринимает опять то же. Он переменил кремень, пробовал несколько раз курок и уверясь в исправности его приходит вечером, оставляется, как и прежде, в спальне государя до его заопочивания. Изверг снова направляет в заснувшего царя выстрел, но Провидение Божие, по неведомым смертному судьбам, допустившее Равальяку убить Генриха IV – покрыло щитом монарха: пистолет, как и прежде, осёкся.

Он решился разбудить государя и признаться в своём злодеянии. Первое слово Царя было: Что сделалось? Но преступник говорит ему:

– Государь, я послан к тебе от Бога – возвестить, что он содержит тебя в своём покровительстве, и что никакая вражья сила и никакая адская злоба твоих злодеев не сильны погубить и повредить тебе.