Нарушая заповеди

Где-то совсем рядом в ветвях рявкнула какая-то чокнутая птица, заставив меня вздрогнуть от неожиданности. Вот дура! Обе дуры — и я, и птичка эта ненормальная. Я-то с чего расквасилась? Домашние мне рады (Львовичи не в счёт), лето только началось, дома у меня — вообще красотища!.. Так это я ещё облагороженную территорию не успела обследовать… Да у меня, можно сказать, лафа кругом, и жизнь только начинается!..

Я резво подскакиваю с места, воодушевлённая кучей неожиданно обнаруженных позитивных обстоятельств, когда замечаю Львовну, цокающую каблучками по плиточной дорожке. Судя по лёгкой полупрозрачной тунике, щедро демонстрирующей роскошные формы женщины, она направляется в бассейн. Вот же!.. Я ведь тоже туда собиралась, только вот общаться с ней снова мне отчего-то совсем не хочется. Вроде и вела она себя… Да хорошо вела — мило, но… Определённо — что-то с ней не так.

Я осторожно пячусь назад, пока Львовна меня не заметила, и пристраиваю пятую точку обратно на качели. Чёрт, как же всё-таки неприятно, что в собственном доме я не могу расслабиться. С папой было бы намного проще, а так… Чувствую себя, словно это я к Львовичам в гости пожаловала. Отвыкла я от дома… Была бы Вася рядом, но у неё работа… Да её даже не слышно и не видно! Похоже, тоже от Львовичей прячется.

Катька! Хоть бы она сейчас была в Москве! Я лезу в телефон… Хм, сторис нет — и где её носит?

До моего побега в Штаты мы с Катюхой были как попугайчики-неразлучники, потом ещё полгода активно общались в сети, но со временем наша дружба ограничилась взаимными лайками и поздравлениями. И сейчас я, честно говоря, опасаюсь равнодушия с её стороны.

— Ой-ой, я сплю или это правда ты звонишь? — раздаётся в динамике бодрый Катюхин голос. — Бабайка, сроду не поверю, что ты в Москве!

— Привет, Коть! Это правда я, и у меня к тебе суперважный вопрос — ты веришь в вечную женскую дружбу?

— Ха, опомнилась, мать! Сама свалила на четыре года, а я, значит, храни тебе верность? Ну так знай — я без тебя не пропала и жизнь моя не закончилась, как ты наверняка надеялась. И мы с Ладкой отлично тусили без твоего участия. Усекла? А теперь отвечаю на твой вопрос — да, я, как дура, продолжаю свято верить в нерушимую женскую дружбу и даже готова тебя немедленно простить, если ты вернулась. Но если…

— Коть, я вернулась! — выпаливаю торопливо, чтобы не слышать ничего после Катюхиного «если». — И мне срочно требуется твоё прощение и группа поддержки.

— Что, прямо целая группа? Э, подруга, ты куда там успела вляпаться? — с беспокойством спрашивает Катька, и я, с облегчением выдохнув, рассказываю своей Коте обо всём, что наболело.

— Охренеть! Поверить не могу, что ты не в состоянии уработать одного упыря!

— Коть, он вообще-то наш гость, а я папе обещала…

— Слушай, какое счастье, что я ничего не успела пообещать твоему папе! И, кстати, никуда не мигрировал твой Ромео, здесь он, в Москве…

— Правда?! Коть, ты его видела? Где? — я аж подпрыгиваю, не в силах усидеть на месте, и, конечно, у меня никак не получается скрыть волнение в голосе, а Катька ехидно хихикает.

— Жди, Бабайка, через пару часов буду!

— Да я за пару часов тут с ума сойду! А ты, кстати, на чём?..

Но Катька уже отключилась. А, и не важно, на чём, — Катюхе если надо, она и собак запряжёт. Ловлю себя на том, что улыбаюсь. Он здесь… Не уехал… Я это чувствовала… Как же здорово, что у меня по-прежнему есть моя Котя. Ей единственной я рассказала когда-то о своей мучительной безответной любви, и Катюха меня как могла поддерживала. И она же мне советовала соблазнить Ромку. Ох, слышал бы её тогда мой папа!..

Занятая своими мыслями, я не заметила, как вышла к бассейну, да так и замерла с блуждающей улыбкой на губах. Вообще-то, окажись любой в этом месте, тоже замер бы от восторга — папуля мой постарался на славу. Вид, открывшийся мне, был великолепен!.. Но застыла, вытаращив глаза, я вовсе не от этого…

10

В лучах закатного солнца мужчина, выходящий из воды, великолепен, как бог… Сильное тело, покрытое бронзовым загаром, кажется идеальным. С мокрых волос по лицу стекает вода, и широкой пятернёй красавчик небрежным жестом зачесывает потемневшие от воды пряди назад. Я невольно любуюсь этим зрелищем, напрочь позабыв, что передо мной противный Марик.

Это настолько эстетически красиво, что, наверное, я бы даже захотела отмотать пару минут назад, чтобы заново пересмотреть этот эпизод. Без какой-либо сексуальной подоплёки, просто из любви к искусству. Вот только следующие действия совершенно не вписываются в идеальную картину…

Маркуша по-лягушачьи раскорячивает свои мускулистые ноги и обеими ладонями обхватывает и сжимает выпирающий в мокрых плавках бугор. Вода сквозь его пальцы стекает на плитку, а Марк поднимает правую ногу, как кобель у дерева, и зачем-то дрыгает ею, не выпуская свой агрегат. Выглядит это настолько смешно и нелепо, что образ рокового мачо тут же стекает с красавчика вместе с каплями воды, обнаружив под шкурой прекрасного принца раскоряченного гоблина.