Нарвегия

– Твоя правда, – Леонид не мог не согласиться, – Поэтому расскажу. Вдруг выберемся. А если не выберусь я, может – хоть ты. Девушка ты, как я погляжу, самостоятельная. – он одобрительно хмыкнул. – И с мозгой!

Он помолчал. Продолжил, стараясь почётче выговаривать слова:

– Главное – чтобы вот эта флэшка, – он показал воротник курточки, куда зашил первую флэшку, – Попала к… Чурессийским Силовым структурам!

А поскольку здесь-то нас точно никто не услышит, придётся рассказать – потом может не получиться. А там – сама решай: останешься ты рядом с таким… Динамитом… Или свалишь к такой-то матери… Я не обижусь – честное слово! – он и вправду согласен был остаться один.

Хотя инстинктивно, конечно, иметь рядом хотя бы такую напарницу было огромным облегчением. Он как бы мог разделить с ней и ответственность, и тяготы предстоящего дела…

– Ладно уж, конспиратор хренов! Рассказывай, – в голосе Маши опять послышался ироничный смешок.

Леонид догнал её. Теперь они шли рядом, даже взявшись за руки, чтобы уверенней держаться на ногах. Темнота вокруг рассеивалась только редкими уличными фонарями, светом из одиноких окон, да огромной луной, нагло светящей с безоблачного летнего неба. (Ну правильно: ей-то – что сделается?!)

Блинн… Приключение с большой буквы, рядом – девушка, важное дело. И Луна… Одно слово: «романтика!», будь она неладна. Леонид сплюнул.

– Как тебя звать-то на самом деле… Напарница? – он вздохнул, кинув на неё краткий взгляд. Взамен получил ответный.

– Лена.

– Лена. Очень приятно. Ладно, скажу. Если поймают, всё равно дознаются.

– Точно. И, кстати – не обольщайся. Я – бомбистка. Просто тоже в бегах.

– Ну, здорово. – Леонид не удивился. Слишком сосредоточенный и цепкий взгляд у его «боевой подруги» для обычной бомжихи. Не было в нём ни следа разочарования и тупого равнодушия…

– А я – хренов неудавшийся хакер. А вернее – статистик, который сунул чёртов любопытный нос куда не следовало!.. – сбивчиво, и не всегда убедительно – он сам это чувствовал! – Леонид поведал о своих «изысканиях», и действиях до объявления вне закона.

Заняло это минут десять – к концу рассказа они как раз выбрались на отлогий берег, и двинулись вглубь ничем не примечательного проулка всё в той же махалле. Лена, казалось, хорошо знала, куда идёт.

И точно: минут через пять они вышли к железнодорожной колее, двумя бесконечными полосами обозначавшей отсвечивающие рельсы. Всё так же быстро они двинулись налево. На его рассказ Лена отреагировала только одним словом:

– Сволочи.

Было заметно, что она ни на минуту не усомнилась в том, что он ей открыл. Видать, действительно никаких иллюзий в гуманности руководства Страны, не испытывала… Но вот они и вышли к насыпи из гравия, после которой рельсы начинали расходиться на несколько веток.

– Здесь – сортировочная, – пояснила Лена. – придётся подождать минут десять.

Они присели на бугре, поросшем мягкой травой, за какими-то кустами.

Леонид не выдержал – снял кроссовки. Стянул носки, и как мог тщательно выжал их.

Хмыкнув: «здравая мысль!» Лена последовала его примеру. Вытрясли воду и из обуви. Одели всё назад. Леониду послышался отдалённый лай. Взглянув на спутницу, он убедился, что она тоже слышит его. Кивнув, она сказала:

– Сейчас они дойдут до канала. Потом – разделятся. Кто-то пойдёт вверх, кто-то – вниз. Но большая часть, конечно, вниз. Ничего: даже если найдут, где мы вышли, мы к тому времени будем далеко… – и точно. Послышалось басовитое пыхтение тепловоза. А вот и он сам показался из-за поворота кирпичной стены какого-то бывшего завода… С пятью вагонами и десятком цистерн.

– Когда проедет вон та часть – до цистерн – беги, как будто за тобой черти гонятся! Мы должны влезть на цистерну! Там есть лестницы! – скорость хода состава не превышала двадцати километров в час, и когда слепящий свет головных фар проехал мимо, они довольно легко догнали громыхающую на стыках змею, и забрались по сварной железной лесенке на борт первой же цистерны.

Лена благодарно кивнула, отпустив руку, поданную влезшим первым Леонидом:

– Спасибо… Можно подумать, ты всю жизнь мотылялся по поездам…

– Да примерно так и было. – отозвался Леонид, ещё задыхаясь, – Я вырос у бабушки, а её дом, пока не снесли, да не дали квартиру, был прямо рядом с товарной станцией. Поэтому и места эти знаю, и на какой вагон как лучше лезть, тоже соображаю.

– Даже боюсь спросить, что же вы там с друзьями делали, на товарной-то…

– Чёрт, не думал, что догадаешься… Ну – было. Грехи молодости… Правда, воровали по мелочи – то бензину сольём, то – шифера утащим… До вагонов с «товарами народного потребления», правда, так и не добрались – там слишком крепкие замки. И дырок в таких обычно нет… Потом ребят накрыли – но это они уж без меня ходили… Хотели металлчерепицы набрать – за неё отлично платили… Спасибо, хоть меня не сдали! А я им потом передачи таскал – в детскую Колонию.

– Надо же… А знаешь, Леонид, я …опой чую, что мы сможем свалить-таки отсюда к такой-то матери… Ты оказывается, ничего себе. А я-то вначале посчитала за вшивого интеллигента!..