Нас было трое

— Мой Джимми надежный. — Гордо говорит она, проверяя, разогрелась ли духовка. — Да что я говорю! Ты и сама все знаешь. И в кого он только такой? Целеустремленный, упертый. Без него мы бы с голоду сдохли давно. — Она помогает мне поднять противень с пирогом и указывает на плиту. — Давай, ставь, дочка. Я погляжу в окно, кажется, кто-то идет.

Я поднимаю пирог. Он достаточно тяжелый — на начинку мы не скупились. Осторожно шагаю к духовке, нагибаюсь и устраиваю его ровно посередине железной решетки, так он подрумянится со всех сторон. Довольно улыбаюсь своему кулинарному шедевру и самой себе. «Вот Джимми удивится. Я впервые приготовила ему что-то сама».

Любуюсь творением своих рук еще немного. Не тороплюсь закрывать створку. Слышится, как открывается входная дверь. Гляжу искоса, но из-за мощной фигуры Сьюзан не вижу вошедшего. Зато слышу, как он прокашливается. Да, это мой Джимми.

— Сынок! — Говорит женщина.

Ее руки уперты в бока.

— Мама. — Его голос напряжен. Звенит, как натянутая тетива. — Проходи. — Слышны еще шаги. — Мама, знакомься. — Пауза, сопровождаемая тихим шуршанием. — Это моя Мэгги.

Дверца духовки со скрежетом вырывается из моих пальцев и громко захлопывается. Мне хочется провалиться на месте и никогда не испытывать то, что я сейчас испытываю. Дикий стыд и острую душевную боль. Но приходится встать и выпрямиться, потому что все присутствующие уже обернулись на этот жуткий звук.

Джеймс

Откуда-то из подвалов сознания рвется наружу голос Майкла. С трудом продираю веки и пытаюсь рассмотреть его, но картинка перед глазами расплывается сотнями серых мутных разводов.

— Вставай, ты, придурок!

Он трясет меня за плечи, хватает за грудки, приподнимает.

Я не пьян, нет. Скорее, мертв. Любые поступки имеют свои последствия, ты лишь выбираешь путь наименьшего сопротивления — тот вариант, в котором отголоски твоих роковых свершений будут иметь наименее разрушительный эффект.

— МакКиннон, мать твою!

Я собираюсь с духом и скидываю с себя его руки одним стремительным, резким толчком. И окончательно просыпаюсь.

— Какого дьявола тебе здесь понадобилось? — Рычу.

Мои мышцы напряжены, голова проясняется. Теперь я четко вижу перед собой Майкла. Мерцающий за окном фонарь бросает желтые тени на его лицо. Он дышит часто и шумно, его пальцы сжаты в кулаки, взгляд горит гневом.

— Что происходит с Элли? — Торопливо говорит он. — Что ты с ней сделал?!

— Что? — Сглатываю.

Слюна с трудом продирается сквозь сухое горло.

— Я не смог от нее ничего добиться, она молчит. Сказала только что-то про тебя и Мэгги. Это правда?

Я встаю с кровати, шатаясь. Чешу макушку, пытаясь вернуть способность рассуждать здраво.

— Да. — Отвечаю.

Он подается вперед:

— Ну, и сукин же ты сын, Джимми!

Его лицо так близко, что я вижу перекошенный от злобы рот и стиснутые зубы. Майки буквально трясет от отвращения ко мне.

— Что ты хочешь? — бормочу.

— Что? — Изумляется он. Бросает взгляд на окно, за которым курит моя мать во дворе. — Что я хочу? А что ты хочешь? Ты, мразь. — Его кулак впивается в мою грудь. — Ты просил ее выбрать. Она выбрала. Выбрала! — Он отходит на шаг назад и бешено взмахивает руками. — Тогда что за новости про Мэгги? Ты совсем больной? Да? Ты просто решил посмеяться над ней?

Мне плохо. Дыхание сбивается, в груди холодеет. Мысли бурлят в голове, как волны в океане. Все труднее ухватиться хотя бы за одну из них.

— Я… просто передумал. — Перевожу глаза с его лица на темные стены трейлера, затем обратно.

Он непонимающе морщит лоб:

— Ты что?

— Передумал. — Виновато пожимаю плечами. — Знаешь, так бывает.

Майкл снова набрасывается и криво тычет в меня пальцем:

— Скажи, что пошутил! Умоляю. Скажи, что это недоразумение! Что она все придумала, что заставила тебя. Это не может быть правдой. Ты никогда не был таким эгоистом. — Переходит на шепот. — Элли не заслужила такого…

— Я не пошутил. — Прихожу в бешенство, отталкиваю его от себя резким взмахом рук. — Отвалите уже все от меня и дайте жить так, как хочу!

— Что с тобой такое, твою мать?! — Орет он мне в лицо. — Как ты мог?!

Я с трудом выдавливаю из себя слова:

— У меня все прекрасно. Моя девушка беременна, и я ее люблю. А Элли… она переживет. У нее ведь есть ты.

Перед глазами сверкает. Слышится какой-то треск или хруст. Удар, который я получаю в лицо, слишком силен, чтобы можно было удержаться на ногах. Все плывет, и мое тело сразу становится невесомым. Падаю. За закрытыми веками мелькают свет и тьма.

— Ублюдок… — Слышится голос Майки.

Затем плевок.

Хлопает дверь. Шаги. Мат.

Мать истошно выкрикивает мое имя. Она забегает в трейлер и падает передо мной на колени. Ее руки лихорадочно гладят мое лицо, но я отмахиваюсь.

— Уйди. — Боль пронзает мою голову.

— Джеймс, сынок…

— Уйди, сказал! Отвали! — Ору.

Кровь стучит у меня в ушах. Пытаюсь подняться. Ее плач сливается в пронзительный визг, похожий на мерзкий скрежет металла. Комната кружится перед моими глазами, стены покачиваются. Я ползу к дивану, но падаю где-то рядом. На пол. Облизываю губы и чувствую соленый привкус крови.

— Сынок. — Голос мамы прорывается сквозь скрежет.

Она совсем близко.