Нас было трое

— В следующий раз просто дай ему туда, куда он хочет. И так глубоко, как он хочет. Или отсоси, если попросит. Это твоя работа, Джой. Все ведь просто.

— Хорошо. — Она вздыхает немного разочарованно и трет пальцами синяк на предплечье, который я ей только что поставил, преподавая жестокий урок.

— Я не хочу, чтобы мой бизнес покатился под откос из-за несговорчивых проституток. Такого не будет. Ясно?

— Угу… — Закусывает губу.

— Ладно, на сегодня можешь быть свободна. Отправляйся к сыну, уже светает.

— Спасибо! — Ее глаза загораются. — Спасибо, спасибо, Джимми!

Жестом показываю, чтобы убиралась скорее из моего кабинета.

А когда девчонка выходит, я поворачиваюсь к окну и поднимаю жалюзи. Солнечный свет бьет по глазам, вынуждая зажмуриться, и предательски напоминает о реальной жизни, возвращаться в которую, если честно, нет совсем никаких сил.

Верхушки деревьев пляшут, прорываясь сквозь резь в глазах. Крыши домов кружатся вдали каруселью. Черт. Я все еще пьян. Адски и дико. Или это уже похмелье?

Не знаю. Ничего не понимаю. Но меня шатает, и голова идет кругом. Гудит. Звенит. Скрежещет.

Отхожу от окна и заглядываю в зеркало. Серое привидение — вот кого я там вижу. Нехарактерные для моего возраста мелкие морщинки вокруг глаз, осунувшееся, худое лицо, кожа на котором больше похожа на пергамент. Впавшие щеки, острые скулы, короткая стрижка с парой седых волосинок в висках.

Подобие человека впивается в меня потухшим, озлобленным взглядом и хищно скалится. Не то смеется, не то плачет. Сжимает челюсти так, что хрустит зубами. А потом изо всех сил, глубоко затягивается сигаретой. Выдох, и отражение затягивает серым дымом.

Так лучше. Ненавижу это всё. Себя ненавижу и то, во что превратился за эти годы.

Алкоголь все же выветривается из организма, постепенно проясняя сознание, но его ядовитые пары все еще гуляют в крови, напоминая о вечерней попойке, затянувшейся на всю ночь.

Я не мог не набухаться. Мне это было жизненно необходимо. Чтобы не натворить глупостей, чтобы удержаться и не рвануть на машине на побережье. Туда, где должна была состояться ее свадьба. Их свадьба. Ведь Майки сам меня пригласил, пусть и запоздало. Знаю, он боролся с собой, опасался, что мое присутствие все испортит, но все-таки сообщил. Не мог не позвать меня. Это было бы подло. Мы ведь не чужие люди.

Да и он всегда знал, что я люблю Элли. Мы ведь с ним все эти годы созванивались.

И, да, я знал, что они все это время были вместе. Что встречались. Что несколько лет ездили друг к другу каждый уик-энд, а по окончании учебы съехались. Майкл уже проходил ординатуру и даже получил приглашение в Нью-Йорк, в престижную клинику, но свадебное торжество они решили провести именно у океана. Там, где получила начало и развитие их «любовь».

Я смеюсь. Нет, реально.

Смеюсь, плачу, захлебываюсь табачным дымом. И стискиваю зубы до боли, до ярких искр за веками.

Я семь гребаных лет знал, что они вместе, но не терял надежды. У меня был стимул ждать, терпеть, выносить все невзгоды того, что принято звать жизнью, ведь я знал, что однажды мы с ней увидимся. И что все еще может быть. Все еще будет… Черт… Имея этот шанс, существовать было значительно легче. А теперь…

Господи, да это лишает меня единственного, даже призрачного шанса!

Нет, нет, нет, нет…

Я мог бы сейчас наплевать на все, выбежать, вскочить в машину и гнать, как одурелый, несколько часов, чтобы успеть к началу церемонии. Но зачем? Чтобы остановить ее? Сказать, что люблю? Чтобы она знала об этом, надевая кольцо? Если все-таки решить надеть его.

Не знаю.

А потом я смотрю в зеркало и вижу это жалкое ничтожество. Опустившееся, сволочное, мерзкое создание, противное даже самому себе. Вижу человека, которому завидует и тихо ненавидит весь город. Вор, негодяй, содержатель притона. К чему ей такой? У нее есть другой, в тысячу раз лучше.

У нее все есть. Зачем ей я?

А если я выберу ее, если сделаю этот шаг, если поеду, то поставлю на карту свободу ее будущего мужа и… благополучие своего ребенка. Потому что я по-прежнему в кулаке у Мэгги. В ее руках все еще находятся ключи от клетки, в которой я заперт.

И от этих мыслей у меня словно ржавый нож проворачивается в груди. Беру с полки виски, делаю несколько жадных глотков прямо из горла и с треском обрушиваю бутылку обратно на столешницу.

— Джимми, все в порядке? — Заглядывает ко мне Пит, мой управляющий.

Утираю рот рукавом и смеюсь:

— Все хорошо, Питти. Я просто праздную. У меня друг сегодня женится! На моей любимой женщине!

— Тебе бы проспаться. — Хмурится он. — Поехали, отвезу.

Подходит, легонько хлопает по плечу.

И я закрываю лицо руками и вгрызаюсь в губы, чтобы позорно не заскулить. И сдаюсь. Может, и правда, будет лучше сожрать несколько таблеток и забыться? Поспать? Прийти в себя. К тому же, меня, кажется, больше суток уже не было дома.

— Папа! Папочка! — Прыгает на меня с порога Софи.

— Дочка… — Подхватываю ее на руки и прислоняюсь спиной к стене, чтобы не упасть.

Меня все еще немного покачивает.

— Ты сегодня погуляешь со мной? Ты обещал! — Она выглядит сонной, видимо, только что встала.