Нас называли ночными ведьмами. Так воевал женский 46-й гвардейский полк ночных бомбардировщиков

Фатальная убежденность, что если собьют над нашей территорией, то «уж как-нибудь сядем», не сработала… Отсутствие парашютов на самолетах По-2 было следствием привычки, в войну она была неоправданна.

Командование 4-й ВА приказало срочно переоборудовать все самолеты, надо было опустить сиденья, выдать парашюты, провести учебные прыжки. Приказ есть приказ — все так и сделали, хотя многие были не очень довольны: в кабине тесно, скованы все движения, штурман не может взять бомбу на колени, тяжело ночью вылезать для доклада…

Менее года летали мы с парашютами, и зимой 1945 года парашют спас жизнь Руфе Гашевой. Была она в это время штурманом эскадрильи и летала с командиром эскадрильи Ольгой Санфировой.

В Польше мы никогда не жили в домах у населения и не стояли в деревнях. Если поселить людей по два-три человека вдоль всего села, то быстро собрать полк по тревоге было бы очень сложно, а быстрый сбор был одним из важных факторов успеха. Летом жили преимущественно в лесу, а когда наступили холода, останавливались в так называемых господских дворах, которые чаще всего принадлежали не полякам, а немцам. Это обычно было большое двух-трехэтажное здание со светлыми чистыми комнатами. Около дома пруд или небольшое озеро, парк и несколько небольших грязных домов для прислуги.

Когда мы перебазировались и командир дивизии давал задание найти аэродром, говорил, чтобы для женского полка искали с прудом… Как только мы приезжали, начиналась стирка белья и мытье голов. Без воды жизнь была немыслима. Командиры БАО ворчали: «Ни с каким другим полком нет такой возни…»

* * *

Не так давно мне прислали копию статьи из газеты «Невское время». К сожалению, фамилия автора неизвестна. Я нашла этот материал в Интернете, но и там автор не был указан. И все-таки считаю уместным привести текст этой статьи.

Сила женских чар[14]

В конце Великой Отечественной войны мне пришлось строить полевые аэродромы для 46-го гвардейского ночного легкобомбардировочного женского авиационного полка. Женский полк, состоящий из молодых девушек, — необычное явление в военной истории. За годы войны они совершили 24 тысячи боевых вылетов. Герою Советского Союза Ирине Себровой повезло больше всех: из 1008 боевых полетов она вернулась, слава Богу и ее мастерству, живой и невредимой. По 600–900 раз бомбили врага ее подруги. Не думая о себе, девушки порой делали за ночь 6–7 вылетов. Какую же невиданную силу воли и характера нужно иметь женщине, чтобы добровольно по нескольку раз в день глядеть в глаза смерти? Цена каждого полета — жизнь.

Трудно сравнивать, но трижды Герой Советского Союза Покрышкин совершил 156 боевых вылетов, а Иван Кожедуб — 120. Полеты, разумеется, разные, но после того как самолет намертво схватил прожектор противника и он был обстрелян из зенитных орудий, коленки дрожат не только у женщин.

При налетах русской авиации немецкое радио вещало: «В небе — ночные ведьмы! Ночные ведьмы!!!» Суеверное представление о летчицах 46-го полка, обладавших якобы сверхъестественной силой, не так далеко от истины.

…Командиром 46-го полка была подполковник Евдокия Бершанская, а начальником штаба — бывшая студентка 4-го курса физфака Московского университета, очаровательный капитан авиации Ирина Ракобольская. Первой я поклонялся, как божеству, по второй тайно вздыхал. Угодить им аэродромом было нелегко. Они заставляли строить взлетные полосы почти на огневых позициях пехоты, откуда их тихоходные «кукурузники» успевали в темное время суток наносить несколько ударов по врагу. Бершанской всегда хотелось, чтобы жилье для летчиков, оружейниц и механиков имело и на фронте все удобства, необходимые женщине.

Весной 1945 года нами был построен аэродром в том месте Одера, где реку форсировали войска 2-го Белорусского фронта. Бершанская раньше других полетела на новую точку базирования. Я сопровождал ее в качестве штурмана. Вскоре мы сели на зеленое клеверище рядом с пустующим домом немецкого помещика. Бершанская пошла смотреть летное поле, а я ушел готовить дом к прилету всего полка. Оказалось, что дом полон солдат. В большую гостиную набилось человек тридцать. Они спали прямо на полу, курили махорку, ели, перевязывали раны, пользовались минутами отдыха перед новыми испытаниями судьбы. Отсюда до передовой было рукой подать.