Наш неистовый конец

– Тут была женщина, – настаивал Венедикт, продолжая говорить по-русски. – Француженка, и она плакала.

Дмитрий, приподняв уголок губ, показал на радиоприемник в углу. Копна его черных волос колыхнулась, когда он повернулся и сделал звук громче. Передавали какую-то пьесу, и в ней действительно была француженка.

– Ты ослышался, – повторил Дмитрий, подойдя к Венедикту, затем положил руки ему на плечи и толкнул его назад. Венедикт, как и Рома, знал его не очень хорошо, и такое бесцеремонное обращение было не принято среди Белых цветов, однако сейчас Дмитрий без зазрения совести выталкивал Венедикта за дверь.

– Не знаю, чем ты тут занимаешься, – сказал Венедикт, пятясь, – но я буду держать ухо востро и следить за твоими сомнительными делами.

Дмитрий перестал улыбаться. Когда он перешел на русский, его лицо исказили ярость и невыразимое презрение.

– За моими сомнительными делами? – прошипел он. – Да я просто поддерживаю отношения с нашими друзьями, вот и все. Так что не встревай.

Его лицо вдруг разгладилось, от ярости не осталось и следа. Он наклонился и с притворной нежностью поцеловал Венедикта в щеку, как взрослый родственник, выпроваживающий ребенка. Громкое чмок разнеслось по комнате прежде, чем Венедикт, возмущенно крякнув, оттолкнул Дмитрия от себя и сбросил его руки с плеч.

Дмитрий нисколько не смутился. Улыбнувшись, он опять перешел на английский и скомандовал:

– Иди, поиграй.

Дверь захлопнулась снова.

* * *

Тайлер Цай отщипывал кусочки от bāo и кидал их в работников, которые, по его мнению, отлынивали от работы.

– Живее, не спите! – крикнул он, кинув еще один комочек теста. Тот угодил одному из работников в лоб, парнишка фыркнул, открыл рот, и тесто, скатившись с его лба, угодило прямо в него.

– Почему бы вам не подсобить нам? – сказал парнишка, затем, несмотря на свою дерзость, наклонился и, схватив большой мешок, лежавший под столом, перебросил его на другой конец комнаты.

Удовлетворенный, Тайлер откинулся на спинку своего стула и положил ноги на стол руководителя работ. Того нигде не было видно – он сбежал час назад, когда в лабораторию с инспекцией явился Тайлер. И, надо думать, дрыхнет сейчас в каком-нибудь борделе, хотя еще всего два часа дня.

Ничего, за этим Тайлер и пришел сюда – ведь он куда лучше справится с надзором за созданием вакцины, чем малый, у которого в бороде застряла половина наркотиков, поставляемых их бандой.

– Что это значит? – пробормотал один из специалистов за лабораторным столом. – Я не могу прочесть этот английский – это не буквы, а черт знает что. – Он показал листок своему коллеге, работающему напротив, и они оба уставились на рукописный текст, который какой-то нанятый Алый переписал больше двух десятков раз, чтобы копий хватило всем специалистам лаборатории.

Тайлер подошел к ним, молча протянул руку, и они торопливо отдали ему листок.

– Кадаверин, – прочел он вслух.

– А как это будет по-китайски?

Он отдал листок, досадливо наморщив лоб.

– Я вам что, переводчик? Посмотрите в своих словарях.

– Как мы воссоздадим эту вакцину, если даже не можем прочесть чертовы записи, – проворчал второй специалист, царапая что-то в своем блокноте.

Тайлер ходил вокруг с линейкой в руках, ударяя ей по столам, когда ему казалось, что работники ленятся. Он научился этому у своего отца – когда он был ребенком, отец стучал линейкой по столу, чтобы он не отвлекался от объяснений своих учителей. Это никогда не было угрозой – это было напоминанием, бодрящим приемом для тех моментов, когда он начинал дремать или смотрел в пространство, гадая, что ему подарят на день рождения на следующей неделе. Его учителя считали его очень прилежным, но это было только потому, что его отец всегда присутствовал на уроках, присматривая за ним.

Пока этому не настал конец.

Тайлер заметил, что один из более молодых работников делает ему знаки подойти. Он решил, что тот не стоит его внимания, но парнишка замахал рукой энергичнее, и Тайлер, вздохнув, все-таки подошел к нему.

– Что-то не так? – Он рассеянно махнул линейкой. Интересно, какое усилие надо приложить, чтобы сломать ее? Хватит ли для этого сильного удара по запястью? Или надо ее резко согнуть?

– Не смотрите туда слишком быстро, shàoyé[23], – тихо сказал парнишка, – но, по-моему, за нами шпионят.

Тайлер уронил линейку на пол и медленно перевел глаза туда, куда смотрел работник – на маленькие оконца на верху противоположных стен. Дневной свет проникал в лабораторию только через них, поскольку она была скрыта в подвале под рестораном, однако этот подвал был недостаточно глубок, чтобы сюда не просачивались запахи с лотков торговцев едой в Ченхуанмяо. Обычно в этих оконцах были видны только ноги покупателей, но сейчас за стеклом одного из окошек мелькнули два лица – кто-то следил за тем, что происходило в лаборатории.

Тайлер выхватил пистолет и выстрелил в окно. Стекло разбилось вдребезги, во все стороны брызнули осколки, и лица исчезли. Специалисты удивленно вскрикнули, но Тайлер только со злостью бросил: