Наш общий друг. Часть 2

Обаятельный Фледжби прикидывался молодымъ денди, живущимъ на капиталъ, но былъ извстенъ по слухамъ, какъ своего рода разбойникъ, торгующій векселями и пускающій деньги въ оборотъ различными некрасивыми способами. Кругъ его знакомыхъ, считая въ томъ числ и Ламля, имлъ тоже разбойничій характеръ, недвусмысленно проявлявшійся въ прогулкахъ друзей по привольнымъ проскамъ барышническаго лса, растущаго по окраинамъ акціонернаго рынка и биржи.

— Я полагаю, Ламль, — говорилъ обаятельный Фледжи, прожевывая свой ломоть хлба съ масломъ, — вы были всегда пріятнымъ человкомъ въ дамскомъ обществ?

— Всегда, — отвчалъ Ламль, все еще хмурясь отъ прежняго обращенія Фледжби.

— Это вамъ отъ природы далось, а?

— Дамы баловали меня, не знаю, почему, — проговорилъ Ламль еще угрюмо, но давая понять, что онъ не добивался этихъ побдъ.

— Хорошее дло сдлали, что женились, не такъ ли? — спросилъ Фледжби.

Ламль улыбнулся (скверной улыбкой) и хлопнулъ себя пальцемъ по носу.

— Мой покойный родитель попался впросакъ съ этимъ дломъ, — сказалъ Фледжби. — Но Джордж… какъ бишь ея настоящее имя, Джорджина или Джорджіана?

— Джорджіана.

— Я вчера объ этомъ думалъ: не зналъ, что есть такое имя. Я думалъ, оно должно кончаться на «ина».

— Почему?

— А вотъ почему. У васъ, напримръ, концертина, и вы играете на ней, если умете, — отвчалъ съ разстановкою Фледжби, медленно соображая. — Или у васъ, положимъ, скарлатина, если вы ее захватили… А то еще: для спуска съ аэростата вы пользуетесь параш… Впрочемъ нтъ, это не подходитъ. Такъ вотъ Джорджіана…

— Что же вы хотли сказать о Джорджіан? — ворчливо намекнулъ Ламль посл напраснаго ожиданія.

— Я хотлъ сказать о ней, сэръ, — заговорилъ опять Фледжби, очень недовольный напоминаніемъ, что она, мн кажется, не зла, не изъ числа бодливыхъ.

— Она олицетворенная кротость, мистеръ Фледжби.

— Еще бы, вы, конечно, это скажете! — пробурчалъ Фледжби, начиная горячиться, какъ только коснулись его интересовъ. — Но вотъ дло въ чемъ, да будетъ вамъ извстно: то, что вы говорите, — не то, что говорю я. Я же, имя передъ глазами примръ моего покойнаго родителя и моей покойной родительницы, говорю, что Джорджіана, кажется, не изъ числа бодливыхъ.

Достопочтенный мистеръ Ламль былъ нахалъ и по природ, и по житейскому навыку. Замтивъ, что Фледжби становится все грубе и что примирительный тонъ не достигаетъ цли, онъ вонзилъ суровый взглядъ въ маленькіе глазки пріятеля съ намреніемъ дйствовать иначе. Удовлетворившись тмъ, что ему удалось подмтить въ этихъ глазахъ, онъ разразился гнвомъ и ударилъ рукой по столу такъ, что фарфоръ на немъ запрыгалъ и зазвенлъ.

— Вы дерзкій негодяй, милостивый государь! закричалъ мистеръ Ламль, поднимаясь со стула. — Вы въ высшей степени возмутительный негодяй! Что вы хотите мн доказать такимъ поведеніемъ?

— Послушайте!.. Не горячитесь!.. — забормоталъ растерянно Фледжби.

— Вы, сударь, дерзкій, возмутительный негодяй! — повторилъ мистеръ Ламль.

— Послушайте, вы, знаете ли… — произнесъ Фледжби, окончательно робя.

— Что, струсилъ, мерзавецъ? Струсилъ, подлый бродяга? — кричалъ мистеръ Ламль, свирпо вращая глазами. — Если бъ вашъ слуга былъ здсь, чтобы вычистить потомъ мои сапоги, я надавалъ бы вамъ пинковъ.

— Нтъ, нтъ, вы этого не сдлали бы, я увренъ! — жалобно захныкалъ Фледжби.

— Я вамъ вотъ что скажу, мистеръ Фледжби, — сказалъ Ламль, приближаясь къ нему. — Такъ какъ вы осмливаетесь быть дерзкимъ со мной, то я намренъ вамъ себя показать. Дайте мн вашъ носъ!

Фледжби прикрылъ носъ рукой и, отступая, взмолился:

— Ахъ нтъ, пожалуйста, оставьте!

— Дайте мн вашъ носъ, сэръ! — повторилъ Ламль.

Мистеръ Фледжби, продолжая прикрывать эту выдающуюся черту своей физіономіи и отступая все дальше, тоже повторилъ (страдая, повидимому, сильнымъ насморкомъ:

— Нтъ, нтъ, пожалуйста, оставьте!

— И этотъ негодяй, — заоралъ Ламль, остановившись, выпячивая грудь до послднихъ предловъ возможности, — и этотъ негодяй воображаетъ — потому только, что я избралъ его изъ всхъ извстныхъ мн молодыхъ людей для выгодной аферы, и потому еще, что въ конторк у меня на дому лежитъ написанная его рукой грязная бумажонка съ обязательствомъ уплатить какую-то жалкую сумму, когда состоится одно дльце, которое можетъ состояться не иначе, какъ при содйствіи моемъ и моей жены, — этотъ негодяй Фледжби воображаетъ, что онъ можетъ говорить дерзости мн, Ламлю!.. Дайте мн вашъ носъ, сэръ!

— Нтъ, постойте! Я прошу у васъ извиненія, — сказалъ униженно Фледжби.

— Что вы сказали, сэръ? — спросилъ Ламль, какъ будто не понявъ его отъ чрезмрнаго гнва.

— Я прршу извиненія, — повторилъ Фледжби.

— Повторите громче, сэръ! Отъ справедливаго негодованія, естественнаго при такихъ обстоятельствахъ у всякаго джентльмена, у меня кровь бросилась въ голову: я не слышу, что вы говорите.

— Я говорю, — пояснилъ еще разъ Фледжби съ усиленной учтивостью, — что я прошу у васъ извиненія.

Мистеръ Ламль успокоился.

— Какъ человкъ честный, я обезоруженъ, — сказалъ онъ, бросаясь на стулъ.