Наш общий друг. Часть 3

— Простите, сэръ: я всегда заставала мистера Райю въ этотъ часъ и потому всегда прихожу въ этотъ часъ. Мнѣ нужно только купить мои матеріалы — остатковъ мишуры на два шиллинга. Не будете ли вы такъ любезны отпустить мнѣ мой товаръ и я побѣгу опять къ своей работѣ.

— Мнѣ… отпустить вамъ товаръ?! — переспросилъ, поворачивая къ ней голову, Фледжби, безцѣльно смотрѣвшій въ окно и ошупывавшій свою щеку. — Неужто вы и впрямь воображаете, что я имѣю какое-нибудь отношеніе къ этому заведенію?

— Воображаю? — воскликнула миссъ Ренъ. — Онъ говорилъ въ тотъ разъ, что вы хозяинъ.

— Это старый-то- черный пѣтухъ говорилъ? Райя?.. Мало что онъ скажетъ!

— Но вѣдь вы то же самое говорили или по крайней мѣрѣ держали себя, какъ хозяинъ, и не оспаривали его, — возразила миссъ Ренъ.

— Это одна изъ всегдашнихъ его штукъ, — проговорилъ Фледжби, холодно пожимая плечами. — Онъ вѣдь извѣстный штукарь, развѣ вы не знаете? Онъ мнѣ сказалъ тогда: «Подымитесь на крышу, сэръ, и я вамъ покажу хорошенькую дѣвушку. Только помните: я буду называть васъ хозяиномъ». Ну вотъ, я поднялся на крышу и увидѣлъ дѣвушку (она въ самомъ дѣлѣ стоила того, чтобъ взглянуть на нее), и онъ все время звалъ меня хозяиномъ. Зачѣмъ это — я не знаю. Онъ и самъ не знаетъ, я думаю. Онъ любитъ фокусничать изъ любви къ искусству, потому что, — прибавилъ Фледжби, помолчавъ и подбирая выраженіе, — онъ такой фокусникъ, что перещеголяетъ любого фигляра на подмосткахъ.

— Охъ, голова моя, бѣдная моя голова! — вскрикнула маленькая швея, схватившись за голову обѣими руками, какъ будто она у нея готова была лопнуть. — Нѣтъ, вы не можете думать того, что сказали!

— Могу, моя крошка, и думаю, увѣряю васъ, — сказалъ Фледжби.

Этотъ отвѣтъ былъ не только дальновиднымъ дипломатическимъ ходомъ со стороны мистера Фледжби на случай, если бы его тутъ засталъ какой-нибудь другой посѣтитель, но и отместкой миссъ Ренъ за ея чрезмѣрную наблюдательность, а также и маленькимъ образчикомъ его юмористики по отношенію къ старику-еврею. «Онъ жидъ, ему, значитъ, не привыкать-стать къ худой славѣ. Правда, я извлекаю изъ этого выгоду, но я вѣдь ему и плачу. А я даромъ платить не намѣренъ». Таково было обычное разсужденіе мистера Фледжби, когда дѣло шло о его торговыхъ операціяхъ; теперь же его злорадное чувство къ старику еще обострилось тѣмъ, что тотъ осмѣлился имѣть отъ него тайну, хотя противъ тайны самой по себѣ онъ ничего не имѣлъ, ибо она доставляла непріятность кой-кому другому, кого онъ не любилъ.

Миссъ Ренъ, въ терпѣливомъ ожиданіи, сидѣла за дверью, уставившись въ полъ, съ огорченнымъ лицомъ. Въ комнатѣ долго царило молчаніе, какъ вдругъ выраженіе лица мистера Фледжби показало, что онъ увидѣлъ сквозь верхнюю стекляную половину двери кого-то, замѣшкавшагося у входа въ контору. Затѣмъ послышался шорохъ, легкій стукъ въ дверь, и еще шорохъ и стукъ. Фледжби дѣлалъ видъ, что не слышитъ. Дверь наконецъ пріотворилась, и въ нее заглянуло сухое маленькое личико низенькаго, добродушнаго вида, стараго джентльмена.

— Мистеръ Райя? — учтиво освѣдомился посѣтитель.

— Я тоже дожидаюсь его, сэръ, — отвѣчалъ мистеръ Фледжби. — Онъ куда-то вышелъ и оставилъ меня здѣсь. Я жду его съ минуты на минуту. Совѣтую вамъ присѣсть.

Джентльменъ вошелъ, сѣлъ на стулъ и приложилъ руку ко лбу, находясь, очевидно, въ меланхолическомъ настроеніи духа. Мистеръ Фледжби исподтишка поглядывалъ на него и видимо наслаждался его состояніемъ.

— Хорошій день сегодня, сэръ, — замѣтилъ мистеръ Фледжби.

Сухенькій старый джентльменъ былъ до такой степени поглощенъ своими грустными размышленіями, что не откликнулся на это замѣчаніе, и только когда въ комнатѣ замеръ звукъ голоса мистера Фледжби, онъ вдругъ встрепенулся:

— Простите, сэръ, вы кажется, мнѣ что-то сказали?

— Я сказалъ — хорошій день сегодня, — повторилъ Фледжби погромче.

— Да, да, прекрасный день. Простите.

И снова сухенькій джентльменъ прижалъ руку ко лбу, и снова мистеръ Фледжби, видимо, былъ этому радъ. Затѣмъ, когда джентльменъ со вздохомъ перемѣнилъ позу, мистеръ Фледжби, осклабившись, обратился къ нему:

— Мистеръ Твемло, если не ошибаюсь?

Сухенькій джентльменъ, повидимому, очень удивился.

— Имѣлъ удовольствіе обѣдать съ вами у Ламлей, — пояснилъ Фледжби. — Имѣю даже честь быть съ вами въ родствѣ. Въ довольно странномъ мѣстѣ мы встрѣчаемся этотъ разъ; но, попадая въ Сити, никогда нельзя знать, съ кѣмъ столкнешься. Надѣюсь, вы въ добромъ здоровьѣ и наслаждаетесь жизнью?

Въ послѣднихъ словахъ, быть можетъ, заключалась дерзость, а можетъ быть такова была ужъ врожденная прелесть обращенія мистера Фледжби. Мистеръ Фледжби сидѣлъ, развалившись на стулѣ, положивъ ногу на перекладинку у ножекъ другого стула, и въ шляпѣ. Мистеръ Твемло снялъ шляпу, входя, и оставался съ непокрытой головой.