Наш общий друг. Часть 3

— Простите! Я непремѣнно хотѣлъ вамъ это сказать и не сказалъ неумышленно. Я встрѣтился съ мистеромъ Фледжби — совершенно случайно — на мѣстѣ… Я разумѣю, въ конторѣ мистера Райи, въ Сентъ-Мэри-Аксъ.

— Вы, стало быть, имѣете несчастіе быть въ рукахъ мистера Райи?

— Да. Къ несчастью, сударыня, единственный долгъ, какой былъ сдѣланъ мною за всю мою жизнь, — совершенно правильный долгъ, замѣтьте, я не отрекаюсь отъ него, — единственное, принятое мною на себя денежное обязательство попало въ руки мистера Райи.

— Мистеръ Твемло! — говоритъ мистрисъ Ламль, глядя ему прямо въ глаза (отъ чего онъ съ радостью уклонился бы, если бъ могъ, но онъ не можетъ). — Мистеръ Твемло! оно попало въ руки мистера Фледжби. Мистеръ Райя только ширма. Ваше обязательство попало къ мистеру Фледжби. Я говорю вамъ это для вашего руководства. Это свѣдѣніе можетъ вамъ пригодиться, хотя бы только зачѣмъ, чтобы не допустить въ другой разъ злоупотребленія тою довѣрчивостью, съ какой вы судите о правдивости другихъ по вашей собственной.

— Не можетъ быть! — восклицаетъ Твемло, тараща глаза. — Какъ вы это узнали?

— Сама не знаю, какъ. Цѣлый рядъ мелкихъ фактовъ какъ будто разомъ вспыхнулъ и освѣтилъ мнѣ все.

— А-а! Значитъ у васъ нѣтъ доказательствъ?

— Странно, до чего въ нѣкоторыхъ случаяхъ всѣ мужчины на одинъ покрой, — всѣ, даже не имѣющіе ничего общаго между собой по характеру, — говорить мистрисъ Ламль холодно, смѣло и презрительно. — Казалось бы, нѣтъ на свѣтѣ двухъ болѣе несходныхъ людей, чѣмъ вы и мой мужъ. А между тѣмъ мой мужъ говоритъ мнѣ: „у васъ нѣтъ доказательствъ“, и тѣми же буквально словами возражаете мнѣ вы.

— Но почему, сударыня? Разсудите сами, почему тѣми же словами? — позволяетъ себѣ мягко возразить Твемло. — Потому, что въ нихъ заключается фактъ: у васъ нѣтъ доказательствъ.

— Мужчины по-своему очень умны, но имъ не мѣшаетъ кое-чему поучиться, — говоритъ мистрисъ Ламль, надменно взглянувъ на портретъ Снигсворта и отряхивая платье передъ уходомъ. — Мой мужъ далеко не отличается простодушіемъ и чрезмѣрной довѣрчивостью; меньше всего его можно назвать человѣкомъ неопытнымъ. И вотъ онъ, такъ же, какъ и мистеръ Твемло, не видитъ того, что ясно какъ день, — не видитъ только потому, что нѣтъ доказательствъ. А между тѣмъ пять женщинъ изъ шести, будь онѣ на моемъ мѣстѣ, увидѣли бы это, я увѣрена, такъ же ясно, какъ вижу я. Но я не успокоюсь до тѣхъ поръ — хотя бы только въ память того, что Фледжби цѣловалъ мою руку, пока мой мужъ не убѣдится въ этомъ. Вы тоже хорошо сдѣлаете, если поймете это теперь же, мистеръ Твемло, хоть я и не могу представить вамъ доказательствъ.

Она идетъ къ дверямъ, и мистеръ Твемло, провожая ее, высказываетъ утѣшительную надежду, что положеніе дѣлъ мистера Ламля не непоправимо.

— Не знаю, зависитъ отъ того, какъ сложатся обстоятельства, — отвѣчаетъ мистрисъ Ламль, останавливаясь и обводя концомъ своего зонтика узоръ обоевъ на стѣнѣ. — Можетъ быть, найдется выходъ, а можетъ быть, и нѣтъ. Это должно скоро выясниться. Если выхода не найдется, мы банкроты, и намъ придется, вѣроятно, уѣхать заграницу.

Мистеръ Твемло, въ своемъ добродушномъ желаніи успокоить ее чѣмъ-нибудь, дѣлаетъ замѣчаніе въ такомъ смыслѣ, что многіе живутъ заграницей очень пріятно.

— Да, — соглашается мистрисъ Ламль, продолжая чертить по стѣнѣ,- но я сомнѣваюсь, чтобы мы оказались въ числѣ этихъ многихъ, зарабатывая себѣ кусокъ хлѣба игрой на билльярдѣ, картами и такъ далѣе, и живя подъ подозрѣніемъ за грязнымъ табльдотомъ.

— Но для мистера Ламля уже и то много значитъ, — возражаетъ мистеръ Твемло учтиво, хоть и шокированный ея послѣдней тирадой, — что подлѣ него всегда есть человѣкъ, связанный съ нимъ крѣпкими узами во всѣхъ превратностяхъ судьбы, — человѣкъ, который своимъ сдерживающимъ вліяніемъ можетъ остановить его на пути гибели и позора.

Пока онъ это говоритъ, мистрисъ Ламль перестаетъ чертить и смотрѣть на него.

— Вы говорите, мистеръ Твемло: сдерживающимъ вліяніемъ. Намъ надо ѣсть и пить, одѣваться, имѣть крышу надъ головой. Всегда подлѣ него, связанная съ нимъ крѣпкими узами во всѣхъ превратностяхъ судьбы? Тутъ-то мнѣ ужъ нечѣмъ хвастаться. Что можетъ предпринять женщина моихъ лѣтъ? Мы съ мужемъ, вступая въ бракъ, обманули другъ друга, и должны нести послѣдствія этого обмана, то есть выносить другъ друга и вмѣстѣ изворачиваться, придумывая, чѣмъ позавтракать сегодня и пообѣдать завтра, и такъ до конца, пока смерть не дастъ намъ развода.

Съ этими словами она выходитъ въ Дьюкъ-Стритъ на Сентъ-Джемсъ-Скверъ. Мистеръ Твемло возвращается къ себѣ на софу и кладетъ свою отяжелѣвшую голову на скользкій валикъ изъ конскаго волоса съ твердымъ внутреннимъ убѣжденіемъ, что непріятное свиданіе не принадлежитъ къ числу вещей, которыя можно принимать послѣ пилюль, столь благотворно дѣйствующихъ, „какъ предохранительное средство, при злоупотребленіи удовольствіями стола“.