Наш общий друг. Часть 3

Тотъ ничего не отвѣтилъ, а все стоялъ и смотрѣлъ, какъ будто и не слыхалъ этихъ словъ. На лицѣ его было очень мрачное выраженіе, — выраженіе, смысла котораго никакъ не могъ уяснить себѣ Рогъ. И злоба тутъ была, и рѣшимость, но эта рѣшимость одинаково могла быть направлена и противъ него самого, какъ противъ другого. Если бы въ эту минуту онъ отступилъ вдругъ назадъ, разбѣжался и прыгнулъ туда, въ темный омутъ, это не могло бы никого удивить: это было только естественно для человѣка съ такимъ выраженіемъ лица. Какъ знать? Быть можетъ, его смятенная душа, рѣшавшаяся на жестокое дѣло, въ этотъ мигъ колебалась между этимъ зломъ и другимъ.

— Вы, кажется, сказали, что хотите отдохнуть часокъ-другой? — снова заговорилъ Райдергудъ, наблюдавшій за нимъ исподтишка.

Но ему пришлось толкнуть его локтемъ, прежде чѣмъ онъ откликнулся:

— А? Что?… Да.

— Пошли бы вы и вправду да соснули часика два.

— Спасибо. Хорошо.

Онъ поглядѣлъ на Райдергуда глазами человѣка, еще не совсѣмъ очнувшагося отъ сна, и послѣдовалъ за нимъ въ сторожку. Здѣсь мистеръ Райдергудъ досталъ изъ шкапика солонины, полковриги хлѣба, бутылку съ джиномъ и кружку для воды. Воды онъ принесъ холодной, прямо изъ рѣки.

— Вотъ вамъ, третій почтеннѣйшій, — сказалъ онъ, нагибаясь надъ нимъ, чтобъ поставить кружку на столъ. — Вамъ слѣдуетъ сперва перекусить и выпить, а тамъ и на боковую.

Въ эту минуту Брадлею бросились въ глаза болтавшіеся концы краснаго платка на шеѣ Райдергуда. Тотъ замѣтилъ, что онъ смотритъ на нихъ.

«Ого! ты обратилъ-таки вниманіе на мой платочекъ!», подумалъ этотъ достойный джентльменъ. Погоди же: я дамъ тебѣ вволю наглядѣться на него. Съ такимъ размышленіемъ онъ усѣлся по другую сторону стола, распахнулъ жилетъ и принялся старательно, не спѣша, перевязывать свой платокъ.

Брадлей ѣлъ и пилъ. Пока онъ сидѣлъ за своей тарелкой и кружкой, Райдергудъ за нимъ наблюдалъ и видѣлъ, что онъ все время поглядывалъ на его платокъ, какъ будто провѣряя свое наблюденіе и помогая своей тугой памяти заучить его наизусть.

— Когда вы захотите соснуть, третій почтеннѣйшій, ложитесь на мою кровать, вонъ тамъ въ углу, — сказалъ честный человѣкъ. — Къ тремъ часамъ совсѣмъ разсвѣтетъ. Я васъ разбужу.

— Меня будить не понадобится, — отвѣчалъ Брадлей.

И вскорѣ, послѣ того, снявъ только сапоги и верхнее платье, онъ легъ и заснулъ.

Откинувшись на спинку своего деревяннаго кресла и скрестивъ руки на груди, Райдергудъ долго смотрѣлъ, какъ онъ спитъ, сжавъ въ кулакъ правую руку и крѣпко стиснувъ зубы, пока у него самого не застлало глазъ дремотой и самъ онъ не заснулъ. Когда онъ проснулся, былъ бѣлый день, и гость его уже всталъ и вышелъ на рѣку освѣжиться холодной водой. «Только будь я анаѳема, если во всей Темзѣ хватитъ воды, чтобъ прохладить тебя!», пробормоталъ Райдергудъ, стоя въ дверяхъ своей сторожки и глядя ему вслѣдъ. Черезъ пять минутъ Брадлей уже шагалъ по дорогѣ, постепенно удаляясь, какъ вчера, и по тому, въ какіе моменты онъ вздрагивалъ и озирался кругомъ, Райдергудъ узнавалъ, гдѣ и когда выскакивала рыба изъ воды.

«Шлюзъ! Эй, шлюзъ!» Такъ съ промежутками цѣлый день. И опять: «Шлюзъ! Эй, шлюзъ!» ночью три раза. А Брадлей еще не возвращался. Второй день былъ знойный и душный. Послѣ полудня началась гроза, и въ тотъ моментъ, когда она разрѣшилась отчаяннымъ ливнемъ, въ сторожку вихремъ ворвался Брадлей.

— Вы видѣли его съ ней! — закричалъ Райдергудъ, вскакивая.

— Видѣлъ.

— Гдѣ?

— Въ концѣ его пути. Онъ приказалъ вытащить лодку на берегъ. Сказалъ, что на три дня, — я самъ слышалъ. Потомъ я видѣлъ, какъ онъ ждалъ ее и какъ они встрѣтились. Я видѣлъ… — Онъ умолкъ, какъ будто ему не хватило воздуху, и началъ опять: — Я видѣлъ, какъ они шли рядомъ… вчера вечеромъ.

— Что же вы сдѣлали?

— Ничего.

— А что намѣрены дѣлать?

Онъ бросился на стулъ и засмѣялся. И вдругъ изъ носу у него ручьемъ хлынула кровь.

— Что это? Съ чего это у васъ? — спросилъ Райдергудъ.

— Не знаю. Никакъ не могу остановить. Это третій или четвертый… ужъ и не знаю, который разъ съ прошлой ночи. Я чувствую ее во рту, слышу ея запахъ, вижу ее, захлебываюсь ею, и вдругъ она хлынетъ — вотъ какъ теперь.

Онъ вышелъ подъ дождь съ открытой головой и, низко пригнувшись къ рѣкѣ, черпалъ воду пригоршнями и смывалъ съ себя кровь. За его согнувшейся фигурой стоявшему въ дверяхъ Райдергуду была видна огромная черная завѣса, торжественно передвигавшаяся по небу съ одного края на другой. Брадлей выпрямился и пошелъ назадъ, мокрый съ головы до ногъ; съ обшлаговъ его куртки бѣжала вода.

— У васъ лицо точно у выходца съ того свѣта, — замѣтилъ Райдергудъ.

— А вы когда-нибудь видали выходцевъ съ тоги свѣта? — былъ угрюмый вопросъ.

— Я хотѣлъ только сказать, что у васъ совсѣмъ измученный видъ.

— Очень возможно. Я не ложился съ тѣхъ поръ, какъ ушелъ отъ васъ. Да даже, кажется, и не присѣлъ ни разу съ той минуты.

— Такъ ложитесь теперь.

— Я и лягу, только дайте мнѣ прежде чего-нибудь выпить: у меня страшная жажда.

На столѣ снова появились бутылка и кружка. Брадлей прибавилъ въ воду немного джину и выпилъ двѣ кружки одну за другой.