Наша вина

Я не хотела говорить, это было не то, что мне было нужно в тот момент, мне нужно было выбросить Николаса из головы, из головы, из души. Не сводя глаз с Саймона, этих темно-зеленых глаз с белокурыми ресницами, я стянула футболку через голову, пока не осталась в бюстгальтере.

—Черт возьми, — воскликнул Саймон, потянув меня за затылок и снова завладев моим ртом еще больше.

Я позволила ему играть со своим языком столько, сколько он хотел, но когда его рука начала спускаться по моей обнаженной спине, я невольно напряглась.

—Ты в порядке? —спросил он, отстраняясь и останавливая свою руку на застежке моего бюстгальтера.

—Только… можем мы пойти в твою комнату?

Тьма… она была мне нужна, чего не было уже очень давно. Саймон улыбнулся и снова встал, ведя меня к двери, ведущей в полутемный коридор.

—Я умею ходить, — сказала я, ничего не в силах с собой поделать.

—Я знаю, но мне нравится чувствовать тебя так, как я чувствую сейчас.

И так сильно, что я чувствовала, как его эрекция вонзалась в мою кожу, как чертов алюминиевый стержень. Саймон уложил меня на кровать, снял футболку и снял с меня всё сверху, выдерживая вес своего тела и осыпая легкими поцелуями мой живот. Я закрыла глаза. . Черт возьми, нет, зачем?

Почему мне так хотелось плакать?

Саймон расстегнул первую пуговицу на моих джинсах, и внезапно на меня нахлынули воспоминания о Майкле, о той ночи, о его рте на моей коже, о его губах на моих. Это было все равно что пережить все заново, предательство, обман, самую большую ошибку в моей жизни. Я снова совершал это?

Нет! Нет! Черт, я не делала ничего плохого, Саймон был не просто кем-то, Саймон чего-то хотел от меня, он заботился, он заботился больше, чем Майкл, больше, чем Николас. . Никола…

Его лицо всплыло у меня в голове, его чертовы небесные глаза, которые смотрели на меня, как будто я был самим дьяволом, его губы, его манера целовать меня, как будто завтра не наступит, его манера прижимать меня к кровати, желая почувствовать с таким отчаянием, что иногда у меня даже перехватывало дыхание.

Руки, которые сейчас пытались раздеть меня, не были его руками, они никогда не будут его, и я не была уверена, смогу ли я когда-нибудь забыть о его прикосновениях, смогу ли я наслаждаться с любым другим мужчиной.

Почти испытывая приступ истерики и паники, я оттолкнула Саймона одним толчком и одним прыжком встала на ноги.

—Извини. . я не могу этого сделать, — извинилась я, застегивая брюки и ища выхода, как животное в клетке, но именно так я себя чувствовала, в клетке, я была пленницей своих собственных чувств.

—Ноа, подожди, извини, если ты не готова. .

—Мне нужно идти, — сказала я, игнорируя его и выходя через дверь с другой стороны. Я вышела в гостиную и обнаружила, что моя футболка лежит на кухонной столешнице. Я подошла к ней, схватил и почти с силой ударил по столу.

Затем Саймон схватил меня за руки, заставляя посмотреть на него.

—Ты можешь мне сказать, что происходит? — тогда он набросился на меня, одновременно обеспокоенный и раздраженный. —Это из-за Лейстера? Потому что, если это из-за него, я уже говорил тебе, что мне наплевать на его корпоративные правила. Ты меня слышишь?

Я покачала головой и вытерла слезу тыльной стороной руки.

—Прямо сейчас мне просто нужно идти домой, — прокомментировала я, пытаясь справиться с тем, насколько потерянной я себя чувствовала.

Саймон усмехнулся, несколько мгновений наблюдал за мной, а затем кивнул.

— Хорошо, — согласился он, глубоко вздохнув. —Когда-нибудь, просто позвони мне, хорошо?

Я кивнула, чувствуя жалость к нему, он этого не заслуживал, он не заслуживал иметь дело с кем-то вроде меня. Чувствуя себя виноватой, я подошла к нему и легонько поцеловала в щеку, прежде чем взять сумочку и выйти, не оглядываясь.

Николас десять, Ноа минус пять.

32.

НИК

Я не пошел за ней, когда она вышла, хлопнув дверью зала заседаний, это был не самый лучший момент, я хорошо знал, что все испортил.

Я вел себя как настоящий ублюдок, но мысль о том, что Ноа делает то, что она делала со мной, с другим, приводила меня в ярость, и я приходил в ярость таким образом, что заставлял сомневаться в своих суждениях. Я знал, что сам заставил ее перевернуть страницу, и я знал, что это означает, что мне придется позволить ей переделать свою жизнь с другим, но с тех пор, как я увидел ее с Саймоном, я не переставал задаваться вопросом, не ошибаюсь ли я.

Я провел ночь, обдумывая эту идею, а на следующий день с нетерпением ждал момента, когда смогу поговорить с ней наедине. К моему удивлению, именно Ноа решила появиться в моем кабинете.

Она даже не постучала в дверь, что только усилило мое желание поцеловать ее.

Я неотрывно смотрел на нее сверху вниз. Брюки, которые на ней были, прилипали к телу, как вторая кожа, а футболка, хотя и элегантная, слишком облегала те красивые изгибы, которые я так хорошо знал. Ее щеки покраснели, а губы стали розовыми и немного припухлыми. Мне хватило одного беглого взгляда, чтобы понять, что она провела ночь в слезах.

В руке у него была бумага, и она подошла и положила ее мне на стол.