Наши домашние дела

Преданiе говоритъ, что въ то время мудрено было выдвинуться изъ ряда общественному дятелю, что ни у одного изъ нихъ и не было особенной охоты выдвигаться въ глазахъ массы; что тогда надъ всми проходилъ общiй уровень, и подъ нимъ двигались разныя фигуры, дйствуя по заведенному порядку, по данной инструкцiи, не внося въ дло собственныхъ умственныхъ и сердечныхъ особенностей; а если иные вносили, то потихоньку и съ цлями тоже особенными, личными и домашними, и это вношенiе было такого рода, что ужь лучше бы его и не было; были конечно немногiя исключенiя, были люди, не подходившiе подъ уровень, не умвшiе двигаться по заведенному порядку; но они зато и совсмъ не двигались: они уходили отъ общественной дятельности и повидимому

забывались, а потомъ тихо сходили и теперьъ еще по временамъ сходятъ въ могилу, напутствуемые короткими и сухими некрологами…Мы не помщаемъ такихъ некрологовъ, хотя удерживаемъ за собою личное право уважать память исключительныхъ, выходившихъ изъ ряда личностей. Исторiя выберетъ изъ нихъ достойнйшихъ и въ свое время поставитъ на принадлежащiя имъ мста… Преданiе говоритъ, что въ то время не было общественнаго мннiя, потомучто оно составляется изъ дружнаго слiянiя миллiоновъ отдльныхъ личныхъ мннiй, а такого слiянiя тогда образоваться не могло: для этого нуженъ гласный обмнъ мыслей и чувствъ, нужно громкое ихъ выраженiе, которое было не принято; публичные органы, существовавшiе въ опредленномъ числ, оставались въ этомъ отношенiи праздными; а новымъ, съ свжими силами органамъ, по словамъ преданiя, возникать было неудобно и затруднительно… Вотъ недавно, очень недавно, уже въ наше, настоящее время, когда вдругъ появились десятки объявленiй все о новыхъ общественныхъ органахъ, намъ даже стало смшно: "чт'o это? заговорили мы, откуда ихъ столько, какъ грибовъ посл дождя? ужь не слишкомъ ли много? кто же читать-то ихъ будетъ?"… Такъ странно показалось намъ съ непривычки такое явленiе! Поговорили, посмялись, головами покачали… А теперь уже и не смемся; а если иногда и засмемся, то никакъ не надъ появленiемъ новыхъ органовъ, а только надъ ихъ исчезновенiемъ: засмемся, когда вдругъ упорхнетъ изъ рукъ какая-нибудь «Ласточка», пропадетъ безъ всти "Дамскiй Встникъ" или «Современность» окажется анахронизмомъ. Впрочемъ иныя исчезновенiя возбуждаютъ не смхъ, а скорй горькую улыбку. Но когда рождаются новые органы — намъ не странно; мы встрчаемъ ихъ не съ удивленiемъ, а съ привтливой улыбкой, какъ дорогихъ и прiятныхъ гостей; мы уже не спрашваемъ, кто ихъ будетъ читать, и не имемъ причины длать этотъ скептическiй вопросъ въ виду такихъ фактовъ, какой представляетъ напр. городъ Шуя, гд, по увренiю мстного корреспондента, въ 1859 году получалось разныхъ газетъ и журналовъ 246 экземпляровъ, въ 1860 году 293 экземпляра, а въ нынешнемъ 1861-мъ дошло это число до 350… Мы рады новымъ органамъ, кто бы они ни были — столичные ли уроженцы или иногородные; намъ стали нужны иногородные "встники", намъ стали нужны всти отвсюду. Намъ не странно было услышать изъ Симбирска о "Волжскомъ Встник", не странно и теперь узнать, что въ Кронштадт будетъ съ iюля ныншнаго года издаваться "Кронштадскiй Встникъ", а въ Астрахани съ 1-го января 1862 года «Волга»; что первый предполагаетъ быть "органомъ всхъ мстныхъ явленiй и событiй общественной жизни, а также будетъ посвященъ морскому длу и всему, что иметъ къ нему близкое отношенiе"; вторая — "посвящается исключительно промышленнымъ интересамъ прикаспiйскаго края, собиранiю статистическихъ данныхъ по торговой и промышленной дятельности Поволжья и волжско-каспiйскаго пароходства".

Все это теперь кажется намъ естественно, нужно, необходимо; но въ то время, о которомъ мы сохранили свжее преданiе, новые мстные общественные органы казались, говорятъ, почти невроятными.