Наши на острове

Мне понравился его интеллигентный, благородный вид, его всегда приветливое обращение. Сразу заметив, что он трудолюбивый и ответственный работник, я решил похлопотать за него перед начальством и организовать ему шифт.

Я заговорил с ним по этому поводу, и меня очень удивило, когда он тихо и очень серьёзно спросил:

– А ты даёшь слово, что организуешь мне шифт?

По правде сказать, в тот момент я немного растерялся, ибо таких диковинных слов, как «даёшь слово», «честь», «достоинство», я давненько не слыхал, разве что в далёкие советские времена в школе, когда настоящие учителя учили тебя истинным премудростям жизни, таким как: «Сам погибай, но товарища выручай», «Уважай старших», «Защищай слабых» и т. д.

Поэтому я удивлённо посмотрел на него, он ещё более удивлённо на меня. Ни один мускул на его лице не шелохнулся, а я отчего-то с идиотской улыбкой ответил:

– Ну да, даю.

Данное Валентину слово мне хотелось сдержать любой ценой и не подвести его ни в коем случае. Поэтому вскоре с помощью Домаса, который согласился побыть переводчиком, я организовал Валентину шифт, и он заимел постоянное рабочее место у меня в цеху, честно и качественно выполняя свои обязанности. А я полюбил работать с ним в компании, так как Валентин был невероятно начитан и эрудирован, и я, получая от него всевозможную полезную информацию, расширял свой кругозор и развивал свой внутренний, духовный мир.

Кстати, у Валентина было очень интересное хобби под стать его математическому складу ума: он рисовал карты ночного неба со всякими подсчётами, расчётами и чертежами.

Второй человек, о котором я хочу рассказать, был латыш по имени Виктор. Также инженер по образованию, тоже умнейший и интереснейший человек и тоже в Литве оказавшийся совершенно невостребованным. Предоставленный самому себе, он в 2008 году эмигрировал в Англию, где, также получив шифт у нас на фабрике в отделе продукции, трудился, удивляя всех своим старанием и трудолюбием. В отличие от Валентина, который был довольно аполитичен, Виктор страстно интересовался политикой, смотрел все новости разных стран и на разных каналах во избежание пропаганды, читал много онлайн и был чрезвычайно подкован в этом вопросе. Он был решительно настроен против латвийской власти, обвиняя её в разгуле коррупции, неадекватной политике, основанной на попрошайничестве, и во всех бедах, что они натворили, последствия которых придётся разгребать не одному поколению. В пылу дискуссий он пророчил всем прибалтийским государствам исчезновение с геополитической карты Европы, если они и дальше будут придерживаться такого политического курса. Я в свою очередь считал, что Виктор – большой пессимист и немного спешит с выводами.

Как бы там ни было, довелось мне однажды после ночной смены подвозить этого самого Виктора и Валентина домой, так как они имели шифт и не обязаны были возвращаться домой на служебном транспорте. Они уселись у меня в машине: Валентин на переднем сиденье, а Виктор, Виталик и Серёжа на заднем. Слово за слово, ребята начинают обсуждать геополитическую обстановку в мире и в Литве с Латвией в частности.

Серёжа притих. Для него такие слова, какие употребляли Валентин с Виктором, были на грани фантастики. Он прикрыл глаза, подобно дятлу в гнезде всунул косматую голову в свою дублёнку и лишь изредка выглядывал оттуда, когда Виктор переходил на повышенные тона.

Виталик же, наоборот, оживился, так как Виктор редко с нами ездил, открыл припрятанную под передним сиденьем баночку пива, отпил пару глотков и предложил Виктору. Тот с удовольствием приложился к латышскому крепкому, и, как только мы выехали за территорию фабрики, начал беседу.

– Ну и как вам это нравится? – интригующе спросил он и при этом отчего-то строго посмотрел на Серёжу.

Тот в ответ лишь испуганно вылупил глаза. Все промолчали, и Виктор продолжил:

– Вчера прочитал одну интереснейшую статью, где наше поколение называют генетическим мусором и во всех бедах и разрухе, что творятся на постсоветском пространстве, обвиняют тоже нас, людей старшего поколения, рождённых в СССР.

Он облизал губы и замер в ожидании нашей реакции. Мы с Валентином молчали. Серёжа ещё больше вылупил глаза, и вид у него был такой, словно его лично в чём-то обвиняют.

– Да ерунда всё это, пишут, лишь бы писать, – вдруг спокойно заговорил Валентин.

Виктор не унимался:

– А хотите, расскажу, что я обо всём этом думаю?

– Да, конечно, – так же невозмутимо ответил Валентин.

– Друзья мои, моё мнение таково. Посмотрите, кто сейчас у власти всего постсоветского мира, да и не только его. Люди нашего поколения, то есть те, кому сейчас пятьдесят-шестьдесят лет. Люди, видавшие жизнь, видавшие и радость, и горе, и голод, и холод, люди, способные адекватно оценивать любую ситуацию и принимать трезвые и взвешенные решения. Пережившие революцию (развал СССР он считал революцией, и не чем иным). А кто сейчас обеспечивает пенсии, социальные выплаты?

При этих словах он несильно схватил Серёжу за плечо и опять-таки довольно строго заглянул ему прямо в глаза.