Наши на острове

Это ойканье очень насторожило меня. Я сразу вспомнил, какой контингент жил у неё и возле неё, – могло произойти всё что угодно.

– Что случилось, Сайгушка? – с тревогой спрашиваю я.

– Ой, беда, Артурчик, – снова всхлипывает она.

– Да говори же наконец, что случилось! – не выдержав, закричал я. – Хватит ойкать.

Сайга, тяжело отдышавшись в трубку, немного успокоилась и сказала:

– Ой, Артурчик, ты не мог бы взять Домаса и приехать ко мне как можно быстрей?

Поняв, что толку с разговора по телефону не будет, я ответил:

– Жди, скоро будем.

И положив трубку, засобирался к Домасу. Домас был наш общий друг, свободно говорящий по-английски и всегда готовый прийти на помощь. Он и в этот раз любезно согласился помочь Сайге, хотя ещё конкретно не знал в чём, и вот уже минут через двадцать мы припарковались неподалёку от её дома. Неподалёку – это оттого, что вся парковка возле Сайгиного хостела была заставлена грузовичками фирмы Amazon.

– А что это за слёт компании? – удивлённо спросил Домас, насчитав аж семь грузовичков.

Уличка была маленькая, тесненькая, поэтому прибытие семи довольно больших машин сделало своё дело: образовался нешуточный затор, который наглухо заблокировал движение. Все сигналили, возмущённо махали руками, орали, иногда даже матерились на различных языках мира. Когда мы вдобавок увидели красовавшуюся здесь же полицейскую машину, то, ужасно заинтригованные, поспешили к Сайгиному дому.

Приблизившись, мы увидели столько народу, сколько бывает разве что на базаре. На улицу высыпала вся румынская семья с детьми и многочисленными гостями. Тут же, возле парадного входа, скромненько толпились и семеро водителей компании Amazon. Рядом в уголочке ютились трое полицейских, которые пытались в очередной раз побеседовать с товарищем из далёкой и солнечной Африки. А тот обычным своим одурманенным взглядом смотрел куда-то вдаль, поверх крыш домов, не обращая на всё происходящее абсолютно никакого внимания.

Среди этой толпы суетливо туда-сюда в тапках на босу ногу сновала маленькая, высохшая фигурка Сайги с телефоном в одной руке и почему-то латышско-грузинским словарём – в другой. Она что-то оживлённо пыталась рассказать водителям, махая руками и тыча им в лицо листочки с памятками. Но тем, видно, всё было нипочём.

– Заказали, заплатили? Получите! – строго говорили они Сайге, тыча ей в ответ бланками.

– Ах боженька моя миленькая, – вдруг как довадка[1] запричитала Сайгония. – Зачем мне, сыночек, семь кроватей? – искренне удивлялась она. – У меня и места в доме столько нету. Простите вы меня, дуру старую, паночки, – по-русски надрывалась она. – Я эту проклятую железку выкину, больше не включу её никогда, боженькой клянусь.

[1] Церковная бабка (диал.).

И начала яростно креститься и плакать навзрыд.

Именно в этот самый момент Сайгиных слёз и молитв мы и подошли с Домасом к толпе, и нас стало около сорока человек вместе с зеваками. Сайгины мольбы, очевидно, подействовали на озадаченных водителей, и не только на них одних. Подошёл и один из троих полицейских, который представился и начал усиленно вникать в суть проблемы. Тут же в эти разборки вмешался и Домас.

Я же остался в сторонке и молча наблюдал за происходящим.

Наш африканский друг после ухода полицейских так и не шелохнулся, а всё продолжал смотреть куда-то вдаль, находясь в ему одному ведомом измерении.

Румыны, завидев проходящих мимо полицейских, спрятались все как один в дом, но как только опасность миновала, снова высыпали на улицу и так разгалделись, что можно было подумать, что они имеют самое непосредственное отношение к делу.

Подметил я и то, как опытная во всех отношениях женщина Бируте, видимо, возвращаясь из магазина с баночкой сидра в руках, завидев такой нешуточный шахер-махер и полицию возле дома, сделала вид, что здесь вообще не проживает и к этой честной компании не имеет абсолютно никакого отношения. Ей было явно не на руку лишний раз встречаться со стражами порядка и предъявлять свой паспорт весь в брачных штемпелях. У полиции могла возникнуть масса неудобных и каверзных вопросов. Поэтому она гордо подняла голову и, поглядывая искоса, молча прошла мимо.

В это же время с работы подоспел и весь вспотевший Санчо, но при виде полиции и такого количества людей вместо своего дома со страху забрёл в дом к румынам. Те быстренько обнаружили чужака и насильно вытолкали его за дверь. Санчо не растерялся, юрко скользнул между людьми и наглухо закрылся в своей комнатушке.

А тем временем Домас, взяв наконец инициативу в свои руки, дозвонился до офиса компании и долго и упорно объяснял удивлённым англичанам, что произошло чудовищное недоразумение, при этом перечислил все Сайгины проблемы: возраст, травму головы, незнание английского языка и т. д.

– И напомни им, – кричала уже обрадованная Сайга, – что я была заслуженным работником, состояла в ВЛКСМ, награды имеются, самого Горбачёва издалека видела. А мой дед был лесным братом.

Домас лишь посмеялся в ответ, заверяя Сайгу, что всё, что было нужно для дела, он уже рассказал.