Наши утехи

Тогда у доктора созрел новый план: начхать на разницу полов и переключиться на Деде — почему это, в конце концов, девчонка не может работать так же хорошо, как мальчишка? Надо попытать счастья: удочерив Деде, Скот мог бы сделать ее своей наследницей, хоть это и не по душе Кармине, которая задалась бы вопросом, зачем ей при рождении достались уродство и глупость отца, раз это единственная часть наследства, которую она получит; она уже готова была выйти замуж за родного брата, но Жереми никогда бы не согласился, поскольку мог дрючить ее задаром, да и если бы парнишке предложили жениться, он не стал бы выбирать родственницу, мечтал же он о Деде, ведь для девочки она поразительно хорошо понимала мальчишек, общаясь с ними с самого детства, и, сочетайся сын доктора Скота законным браком с дочерью Цуцика, психокарабин продолжал бы литься рекой, что же касается Деде, то если бы ей предложили талон на срочную операцию, она была бы в восторге от Жереми, но кабы ее спросили насчет женитьбы, она, разумеется выбрала бы в мужья короля Англии или какого-нибудь миллиардера, сославшись на то, что тупой и плюгавый муж — не ее идеал, как бы то ни было, Цуцику нечего было возразить доктору, но после дурацкой выходки Жереми его согласие потеряло всякий смысл — эта смерть похерила помолвку, хотя Скот и нашел другой способ завербовать Деде.

Впрочем, девчонка была лишь промежуточным этапом: заполучив Деде, доктор предложил бы ее Капо в обмен на Эрбера, от парнишки он не отступался, ну а Капо, возможно, было бы выгодно иметь в числе своих детей и девчонку, если вдруг ветер переменится, однако эта мысль появилась и у него самого, и он записался в очередь к Цуцику, поскольку у Скота не было никаких оснований его обойти. Все заявляли свои права на Деде, Тата утверждала, что она причитается ей по закону, ведь если малышке нужна мать, ее родительница идеально подходит на эту роль, учитель Бинго говорил, что он уже почти удочерил ее, раз каждый вечер орудовал у нее в заднице, будто второй отец, мадмуазель Робика тоже вступила в соревнование, но всем известно, что она хотела сделать из Деде экономку, так зачем же выбирать для этого красавицу? Кармина справилась бы с делом получше, ведь Цуцик обучал малышку проституции не для того, чтобы она стала домохозяйкой при холостячке, с таким положением, конечно, мирятся, когда у тебя полно детей, так Капо на время пристраивал Поля, чтобы тот не попал в лапы клиентов собственных братьев, но Цуцик со своей единственной дочерью был бы сумасшедшим, если бы согласился, пусть лучше мадмуазель Робика ищет себе потаскушек в Сволочене, поскольку жителей Вакханаля слишком легко обидеть и несмотря ни на что ими воспользоваться, если только есть нужда; мы не собирались доверять дочку Цуцика подобной женщине, чтобы малышка ненароком не очутилась в лиге добродетельных и не стала заявлять, будто проституция, если вдуматься, не такое уж увлекательное ремесло и лучше уж спуститься в шахту, если жить не можешь без работы.

Но Деде не должна была считать себя и великосветской дамой по той причине, что она единственная шлюха на весь Вакханаль, вся эта возня вокруг ее удочерения вскружила ей голову, она уже возомнила себя королевой Англии, но девочек мало вовсе не потому, что у Капо одни мальчишки, просто так устроен свет, и даже у нас в Вакханале это не принято; если Капо уехал из родной деревни, увезя с собой сыновей, так что остался в конце с носом, это была всего лишь мера предосторожности, тем не менее, сто́ит просто не давать Деде психокарабина, и она перестанет выпендриваться, принц Уэльский никогда не захочет девушку, которая изменит ему с первым встречным барыгой, ведь для нее лучше уж героиновый барон, чем король без единой граммульки.

Для доктора ситуация была особенно сложной, ведь если бы даже удалось удочерить Деде, а затем обменять ее на Эрбера, афера не увенчалась бы полным успехом, поскольку Жереми все равно не воскреснет, а это-то в конечном счете и было важнее всего, он привязался к парнишке: если доктору Скоту так уж надо кого-нибудь любить, неудивительно, что он выбрал для себя Жереми — собственную копию, уродливого и тупого мальчишку, который умилял его до слез, сидя напротив за столом три раза в день триста шестьдесят пять дней в году, подобный идиот стал для доктора подлинной удачей: пока здравствовал Жереми, его отец не был самой большой образиной среди обитателей Вакханаля, и тут вдруг парнишка отчаливает на веки вечные, Скота не могли утешить ни Деде, ни Эрбер, ведь их задницы выглядели совсем иначе, Жереми-то весь такой волосатый, со столькими недолеченными болячками, коллегам незачем было его щадить, любой, кто заплатил бы за то, чтобы его поцеловать, сразу убежал бы при виде такой задницы; чтобы представить его на месте Эрбера или Деде, нужно обладать фантазией, поэтому Скот решил, что благоразумнее будет спокойно оплакивать Жереми, и после того как Цуцик уперся рогом, доктор больше не желал кого бы то ни было удочерять.