Наши утехи

Беарн — импотент; разумеется, чтобы воспевать природу, большого ума не надо: какие красивые цветочки, он воображает себе, что, если похвалить ромашку, та станет сговорчивее, когда начнешь обрывать лепестки, но такого не бывает; если они закончатся на «не любит», Беарн сможет сотню раз начать сначала, он никогда не полюбит никого до безумия, разве что ромашки, которые обожает, старый садист не ищет других удовольствий, лишь бы только их терзать, ведь никто же не верит в эту дурацкую игру, а ему она не надоедает, хорошо хоть он не влюбился в мандрагору, иначе тогда бы не знал, куда спускать малафью, порочный круг, чем больше он будет любить, тем больше будет хотеться, чтобы импотенция его оберегала, так как в конечном счете он сохранял бы сперму для себя, а мандрагоре пришлось бы расти в зыбучих песках; будь у Беарна дочь, хотя об этом нет и речи, он назвал бы ее Ромашкой, ведь Мандрагора — чересчур оригинальное имя, в Сволочене перемывали бы косточки, тем временем он окрестил так всех сыновей Капо, и это вызывает путаницу, когда он говорит Ромашка, непонятно, кого имеет в виду — Эрбера, Ива, Кретьена или Мишу, никто, во всяком случае, никогда и не думал срывать с него одну за другой одежки, пока он не останется в чем мать родила, для того чтобы выяснить, любит он или не любит, братьям Ромашкам нельзя видеть его голяком, иначе им опротивеют мужики, а не то жителям Вакханаля не помогла бы вся эта их малафья на руках, осталось бы лишь переключиться на баб, пришлось бы оплачивать им контрацептивы и дрыгаться в их менструальной крови, у членов ведь нет глаз, да и какая разница, на что они наткнутся там в пизде, конечно, будь они зрячими, тут же съежились бы и слиняли, но хуй нам нужен вовсе не для того, чтобы фотографировать и описывать пейзажи, двигаться туда-сюда вообще не так-то просто, ни один член не отличит козье очко от мальчишеского рта, если только там будет тепло, но это еще не повод предпочитать ромашки, которые к тому же и неважные психологи и никогда не сообщат, что Кретьену нравится доктор, а Кармина пылает страстью к Бинго.