Наши в космосе

В полном спокойствии прошел в коридор, остановился перед перегородкой. Потолкал ее ногой. Железо было прочным, но если хорошо размахнуться да не один раз ударить, тяжелый лом его, пожалуй, прошибет. И дело с концом. Незачем терзаться, ожидая, пока идол загребет тебя в свои каменные руки. Как там Меринов сказал — и минуты в дырявом снаряде прожить не можно. Оно и к лучшему.

И уже совсем было решился купец ударить острым ломом по молчаливому железу и положить всему конец, но тут принял во внимание, что грохот, сопровождавший пришествие истукана, отчего-то стих. Жбанков этому пока не удивился и не обрадовался, а просто, прислушался. И вместо ожидаемого лязга за перегородкой услышал почему-то некий хрип и шорох. Причем у себя за спиной!

Это, несомненно, работало радио. Жбанков отшвырнул лом и бросился в залу. Он пока ни на что не надеялся, а просто желал услышать живой человеческий голос и, возможно, самому что-то сказать напоследок.

— …»Князь Серебряный»… «Князь Серебряный»… — вещало радио чужим незнакомым голосом. Сначала Жбанков не разобрался, о каком князе еще может идти речь, но потом понял: его собственный снаряд так наречен.

— Кто говорит? — выпалил он, схватив в руку «чайное ситечко».

— «Князь Серебряный» — это вы? — вопросил голос.

— Точно так, а кто говорит?

— К вам обращается тайный советник Моршанский из Всемирного российского консульства. Могу ли побеседовать с командиром экипажа?

— Нет тут уже никаких командиров, — угрюмо ответил купец.

— Виноват, не понял вас.

— Я говорю, несчастье у нас случилось. Вся команда спаслась на железной люльке, один я остался. Я — купец Жбанков, хозяин снаряда.

— О-о… Очень сожалею. Надеюсь, никто не пострадал?

— Кое-кто и пострадал. А я уже и с жизнью простился.

— Помилуйте, голубчик, не торопитесь с жизнью прощаться! Я для того с вами разговариваю, чтоб «Князя Серебряного» встретить и препроводить на посадку со всеми предосторожностями.

— Да неужто?! — выдохнул купец.

— Именно так! Но прежде позвольте проявить интерес: здоровы ли его величество принц Муздрандокский Эрхваал Ланнотарио Ннусимун?

— Как вы сказали? — удивился Жбанков. — Какой такой принц? У нас никаких принцев не имелось.

— Но как же? К вам же в порту подсадили пассажира. Мы точные сведения о том имеем, нам по радио передали. Принц направлялся в Петербург с важной дипломатической миссией, и его ждут с великим нетерпением.

— Боже праведный, — прошептал Жбанков, догадавшись, о чем идет речь.

— Так могу ли узнать, здоров ли принц?

— Принц-то? Боже мой… Несчастье, ваша светлость! Ныне ваш принц — покойник, и лежит он в грузовых кабинах.

Радио надолго замолчало. Стали слышны посторонние шумы в пространстве.

— Что вы такое говорите, господин Жбанков, — оторопело проговорил Моршанский. — В своем ли вы уме? Как могло такое случиться?

— Несчастье, ваша светлость. Зачем же нам сразу не сказали, что этот вислоухий — принц?

— Из одних только соображений секретности, господин Жбанков. Но простите. Отчего вы сказали «вислоухий»?

— Я и говорю. Принца вашего вислоухого наш мужик по неосторожности зашиб, — в эту минуту Жбанкову не хотелось уже никакого спасения, а хотелось лишь избавиться от такого стыда. Однако он продолжал: — А идол каменный, что с ним в багаже был, вдруг взбесился и весь снаряд нам покалечил, и мужика этого умертвил.

— Идол? — еще раз удивился советник. — Я, признаться, не очень вас пойму.

— Да-да! Теперь идол ко мне подбирается, и сделать ничего нельзя, только молиться…

— Идол… — хмыкнул советник. И вдруг стало слышно, как он хлопнул себя по лбу и рассмеялся. — Ах, идол! Ну, теперь ясно. Сдается мне, вы ему, идолу, серных шариков не давали?

— Шариков? — озадаченно переспросил Петр Алексеевич.

— Да, знаете ли, таких желтых шариков, что у «вислоухого», как вы изволили выразиться, в набрюшной сумке были. Верно?

— Да, были какие-то шарики. — Купец наморщил лоб.

— Вот потому идол вас и преследовал, что шариков ему хотелось. У него и в мыслях не было вреда вам причинять. Просто без шариков он становится очень нервный и даже начинает несколько… э-э-э… своеобразно пахнуть. А тот, как вы говорите, «вислоухий», эти шарики высиживает, как курица — яйца. Вот они так вместе и существуют.

— Э-э… Э-э… — замычал Жбанков. Слушая этот удивительный монолог, он решил было, что чиновник сам от огорчения рехнулся.

— Слушайте меня внимательно, — продолжал Моршанский. — За «вислоухого» не волнуйтесь, это невелика важность. Он — всего лишь неразумное существо, вроде наших домашних собачек. А вот каменный идол, как вы изволите называть, это и есть принц Муздрандокский Эрхваал Ланнотарио Ннусимун!

— Идол — принц?!

— Именно так. Значит, говорите, он жив-здоров и теперь к вам пробирается?

— Возможно, что так.

— Не волнуйтесь. Он не причинит вам вреда. А если он и доставил вам неприятности, то, поверьте, только от незнания наших обычаев. Ущерб вам возместит консульство.

— Вот как? — с сомнением проговорил Жбанков, думая, можно ли считать разорение корабля и убийство Вавилы «неприятностями».