Наследие

В Палате Парламента внезапно стало тихо, в силу того, что все её Представители объединились, с тревогой подозревая, что Спикер собирается ступить на их поле. Мишель дю Буа огляделся и осторожно прокашлялся.

— Если у Вашего Величества есть решение этой безусловно спорной проблемы, я уверен, что мы все были бы рады его услышать.

— Почему бы не позволить чужим голосовать раздельно, но только по вопросам, связанным непосредственно с ними? — спокойным голосом сказал Король. — Наши друзья-инопланетяне стали бы лучше понимать, как вообще работает Парламент, в тоже время позволяя Парламентариям изучать их решения и определять, как лучше интегрировать их в нашу систему.

Это был язык, который Парламент мог понять — компромисс, который не нравился никому, но с которым можно было жить. Это решение позволяло добиться прогресса в отношениях с чужими, при этом не обязывая ни к чему обе стороны. На тонкой грани компромисса можно было услышать несколько недовольных голосов, но они, как правило, быстро замолкали, когда камеры поворачивались в их сторону. Депутаты быстро проголосовали за то, чтобы предоставить каждой нечеловеческой расе отдельный Голос (если не отдельное Место) по вопросам, касавшимся сугубо чужих. Это было хорошее начало для Короля как Спикера и все это понимали. Дуглас проявил мудрость, хорошее понимание политики и готовность работать в команде, а не против неё. Вся Палата Парламента, казалось, немного расслабилась.

А затем Суббота начал свою первую речь и всё испортил. Пока он говорил, можно было практически увидеть, как испарялась доброжелательность. Рептилоид начал с того, что очень поэтично отозвался о том, насколько его виду нравится сам акт кровопролития, похвалил Человечество за разработку увлекательной идеи войны и в завершение уверил Палату Парламента, что рептилоиды никогда не нападут на Человечество, потому что не сражаются с любителями.

Когда он наконец закончил, единственным раздававшимся звуком в Палате Парламента был негромкий смех Сварт Альфаира.

****

У Финна Дюрандаля была своя ложа на Арене, совсем рядом с песками, дабы не упустить ничего из происходящего. Арена была окружена гигантскими экранами, которые позволяли рассмотреть в повторе каждую деталь, каждый удачный удар в замедленной съёмке, но когда зрелище происходило прямо у тебя на глазах — это ни шло ни в какое сравнение. Подобные ложи стоили целого состояния, но никто никогда не просил Финна заплатить за неё. Уже само его присутствие здесь было для них честью. И это нисколько не удивляло Бретта. Всякому имеющему дастся и приумножится. Он всегда это знал. Бретт расположился рядом с Дюрандалем, не чувствуя ни малейшего комфорта от подобного соседства. Пока на Арене проходили разогревающие бои, Бретт уминал бесплатный арахис и кидался им в самых медленных бойцов. Он никогда не понимал очарования Арены. Жизнь сама по себе уже была болезненной и опасной, и сама идея добровольно подвергать себя опасности ради острых ощущений была для него совершенно чужда. Платить большие деньги, чтобы смотреть как люди страдают и даже умирают... иногда Бретт думал, что остался единственным разумным человеком в Империи. Поэтому он наблюдал за Финном, а не за происходящем на песках и был удивлён тем, что тот судя по всему скучал.

— Не нравится шоу? — спросил он наконец ртом, полным арахиса.

— Любители, — ответил Финн. — Клянусь, некоторые из них пользуются пакетами с поддельной кровью. С таким же успехом можно было послать клоунов, чтобы те дрались пирогами. А я ненавижу клоунов. Какой смысл в насилии, если при этом никто не страдает?

Бретт решил воздержаться от новых вопросов на эту тему.

— Полагаю с той вершины, с которой ты смотришь, ты способен оценить умения только по-настоящему опытных бойцов.

— Мастерство в любом виде интересно, — сказал Финн. — Но я бы всё равно не назвал это представлением. Тут всё очень... наигранно, вплоть до реплик, не говоря уже о боях. Они сражаются, скованные правилами и предписаниями, имея все возможные средства защиты, к тому же рядом всегда находятся регенерирующие капсулы, спасающие большинство жертв. Это скорее игра в сражение, где шансы всегда на твоей стороне, неважно проигрываешь ты или побеждаешь. С настоящим боем и рядом не стоит.

— Тогда... зачем тебе здесь ложа?

— Потому что от меня этого ожидают. Одна из глупостей, которые я вынужден делать, чтобы поддерживать популярность. Им нравится видеть меня здесь, разделять удовольствие вместе со мной. Это всё часть имиджа. А теперь заткнись и смотри внимательно. Скоро начнётся первый бой. Пора Дикой Розе с Арены продемонстрировать нам на что она способна.