Наследие Эдварда Гейна

— Пойдем, покажу тебе твою комнату, — позвала Анна.

В ее доме всегда были комнаты для гостей — и почти никогда они не использовались. Ей было сложно и странно делить дом с кем-то другим. Одной куда проще: тогда все ночные кошмары — ее, вся ответственность — тоже, и не приходится переживать. Но ведь рано или поздно это должно измениться? Она убеждала себя, что нет, но получалось неубедительно.

Леон осмотрел комнату, кивнул, снова изобразил эту улыбку, которая могла провести кого угодно, только не ее.

— Спасибо. Я ценю твое приглашение.

Ладно, сейчас или никогда…

— Услуга за услугу, — беззаботно заявила Анна.

— Тебе от меня услуга нужна? — удивился Леон. — С каких пор ради этого нужно торговаться?

— Так интересней. А услуга проста: скажи уже, почему ты не можешь забыть о Юпитере. Только потому, что он преступник?

— С чего ты взяла, что я не могу его забыть? Тоже мне, ценность!

— Потому что я тебя знаю. Ты до сих пор не отпустил это дело, хотя оно завершено. Почему?

Она все еще стояла на пороге комнаты, наблюдая за ним. Леон подошел ближе — но не слишком, ему будто нужно было это расстояние между ними.

— Из-за тебя, — неохотно признал он.

— А при чем здесь я? Я подключилась к расследованию уже вместе с тобой!

— Не в этом дело. Просто мне кажется: оставлю я Юпитера в покое или нет, для тебя это уже ничего не изменит. У вас есть прошлое, а еще — настоящее и будущее.

— Да с чего ты взял?

— Потому что иначе ты рассказывала бы мне о нем больше.

Вот и начались те неприятные, сложные разговоры, которых она обычно старалась избегать. Признаваться в собственной уязвимости, выворачивать душу наизнанку — зачем это? Если бы Леон завел об этом речь раньше, она бы просто свернула тему, не сделала исключение даже для него.

Но не теперь. Анна чувствовала: что-то изменилось. Если она не ответит, он уйдет, пусть не сейчас, пусть позже. А она не хотела, чтобы он уходил.

— Что именно ты хочешь услышать? Я не рассказывала тебе о нем, потому что боялась, что это будет неверно истолковано. Но если незнание для тебя тяжелее, давай это исправим. Каких именно знаний тебе не хватает?

— Не думаю, что это хорошая идея…

— Молчание мы уже попробовали, не сработало. Ты меня знаешь, меня сложно задеть. Что тебе рассказать? Мое с Юпитером прошлое? Оно в два слова не влезет. Мы знакомы большую часть жизни, вот почему я так хорошо его знаю. Но когда я говорю, что ему не место в моей жизни, я не кокетничаю, так и есть. Он совершил поступки, которые я считаю непростительными. Да и он не рвется к воссоединению. Если он и делал такие намеки, то только чтобы задеть тебя.

Пока у нее получалось говорить спокойно, уже хорошо. Анна сейчас была на незнакомой территории: она понятия не имела, как правильно о таком рассказывать. Потому что ее ответы это не просто слова. Это обозначение той дистанции, которая остается между ними.

— Воссоединению, — задумчиво повторил Леон. — Значит, в прошлом вы были вместе?

— То есть, были ли мы любовниками?

— Да я не это…

— Это, — прервала Анна. — На самом деле, именно это, а не то, встречались ли мы за чашкой чая.

— Допустим, — неохотно признал он.

— Мы спали вместе, да. Истории любви, достойной экранизации, у нас не было. Наши отношения сводились преимущественно к дружбе и сексу. Но это было очень давно и никак не влияет на то, что происходит теперь.

— И ты так просто говоришь об этом?

Она и правда говорила просто — потому что ей нечего было стыдиться. Она потому и не рассказала обо всем раньше: знала, что он не поймет правильно. Для Леона «быть любовниками» — это все-таки история любви. Ему сложно было представить и понять, какими людьми она и Юпитер были в то время, через что они прошли, что им было нужно, чтобы не сойти с ума.

А в итоге она выдержала, Юпитер — нет, вот и все, что важно.

Поэтому теперь Анна уверенно выдержала взгляд собеседника:

— Да. Потому что у меня была жизнь до тебя. Это для тебя откровение? Я не вижу смысла чем-то тяготиться, потому что прошлое уже прошло, а я умею отпускать. Что бы ни произошло между мной и Юпитером в прошлом, это не означает, что у нас есть настоящее и будущее, оставь эту фантазию.

— Как ты вообще могла сойтись с ним?

— Чтобы выжить, — холодно ответила Анна. — И он со мной по той же причине. Но между нами не осталось никакой связи, я ему не принадлежу, он во мне не нуждается. Если ты думаешь, что я спасла ему жизнь исключительно из сентиментальности, то зря. Я спасла его, как спасала Дениса Миртова: потому что это было нужно. Я давно уже ничего не чувствую при встречах с ним.

Вот и все, что она могла сказать, и даже это было много — она к откровениям не привыкла! Но Анна с удивлением обнаружила, что Леон был единственным человеком, которому она, сама того не желая, дала право требовать у нее таких ответов.