Наследие из сейфа № 666

Потирая многочисленные шишки на голове и синяки на руках, Дамблдор, прихрамывая на обе ноги, двинулся по указанному адресу, чтобы своими глазами убедиться, что имя Сириуса исчезло с родового полотна. Глаза заволокло красным туманом, в ушах загрохотала взбурлившая кровь — неужели Блэк и вправду умер, и его верный феникс унес тело усопшего на погребальный костер, решив оказать последние почести? Ведь выжжен-то был вышитый шелком миниатюрный портрет Сириуса, а его имя до недавнего времени было целым, а теперь оно почернело, покрывшись траурным налетом, как и имя Регулуса.

Дамблдор в каком-то наивном отчаянии жалобно погладил вышивку, словно надеясь стереть черноту тлена. Увы и нет. Гобелен грустно продолжал утверждать, что Сириуса Блэка-третьего (он же Бродяга) больше нет на свете…

Между тем носитель мертвого имени вкалывал наравне с грузчиками, ворочая с ними шкафы и комоды, кресла и диваны со столами, честно забыв про волшебные палочки, ибо счел, что трудовой пот украсит его дом не хуже, чем при постройке. Домик, стоявший на берегу Уинг-ривер, мог уже начать гордиться тем, что его купил замечательный новый хозяин по имени Сирил Трамп. Сириус, как мы видим, твердо решил поселиться поближе к крестнику, при этом не отбирая его у родственников, а так как ребёнок жил в сугубо маггловском городе, то вместе с магическим миром пришлось оставить и необычное для простого человека имя волшебника — Сириус. Несмотря на уверения крестника, что Блэк вполне нормальная для маггла фамилия, Сириус уперся рогом, решив сменить и фамилию, соблазнившись тонким намеком Гамаюн на его прозвище «Бродяга».

Таким образом в паспортном отделе города Литтл Уингинг на свет тысяча девятьсот восемьдесят девятого года родился Сирил Трамп, полностью перечеркнувший дорогу прошлому. Его «смерть», этот своеобразный уход из мира магии, и была непроизвольно учтена честным родовым гобеленом, с печальным вздохом вычеркнувшим последнего потомка Блэков. В то же время в банке Гринготтс ушли в вечную спячку сейфы, заранее опустошенные Сириусом, уж поверьте, он догадался перевести счета на свое новое имя.

Шкафы, диваны и комоды заняли свои места, выгодно подчеркивая собой новенькие обои и свежепобеленные потолки. Сам дом был одноэтажным, в форме креста, крылья которого образовывали две вместительные спальни с ваннами и гардеробными, гостиную с камином и кухню с гаражом, последние, понятное дело, находились со стороны подъездной дороги. Чуть поодаль, на взгорье, располагалась конюшенька, пока пустая, но полностью готовая к приему и содержанию четырех лошадей, которых Сириус собирался в скором времени приобрести для себя, Петуньи и мальчиков на конской ярмарке.

За лошадьми он в конце концов и собрался, решив не затягивать с удовольствием. И вот тут-то его настиг Бе Пе, Большой Подвох или Пизд… Подстава. Все продавцы и коннозаводчики, узнав, что клиент покупает лошадей для двух маленьких мальчиков и женщины-домохозяйки, в один голос начинали предлагать Сириусу меринов, спокойных выхоложенных кобыл или пони, хором при этом запрещая покупать гунтеров, тракененов и прочих верховых горячих скакунов. А если Сириус, распалившись несогласием, начинал с пеной у рта доказывать, что мальчики — прекрасные наездники, тут же грозили вызвать полицию, совали под нос винтовку и называли космическую цену за коня — в размере где-то полутора миллионов фунтов стерлингов. А что вы хотите, батенька, если среди лошадиной элиты с километровой родословной нет коня дешевле полумиллиона, вам же сказали: хотите спокойную клячу для ребёнка — покупайте коня-качалку, пони или кобылу с мерином!

В общем, пришлось Бродяге сдаться на милость знатоков и психологов, завязать потуже ремешок на выпирающей гордости, подсчитать бюджет, раскрутить на поездку Вернона с мальчишками и направить колеса семейного форда в Солихулу, на конскую ежегодную ярмарку, расположенную где-то у черта на рогах, географически вроде как близ Уорвика. Приехав туда, Сириус с тоской принялся глазеть на дохлых кляч, которых вовсю рекламировал высокий пузан в белой ковбойской шляпе, рассекая по манежу верхом на откляченном жеремерине. Это не опечатка и не ошибка, это определение «погашенного» коня, у которого яйца целы, но спокоен при этом, как евнух.